Дело о свалке токсичных заклинаний - [26]

— Мы установили связь с библиотечным духом, легат!

— Хорошая новость! — воскликнул Кавагучи. — Первая хорошая новость за сегодняшнюю ночь. И в каком же состоянии дух?

— Я как раз хотел об этом доложить, легат. — Хрупкая надежда, зародившаяся было у меня, вновь растаяла. — Дух здесь, он проявился достаточно ясно, и мы могли бы перемещать его, но он в плохом состоянии, в очень плохом. Судя по всему, тот, кто устроил пожар, преследовал несчастное создание и по Ту Сторону.

— Несчастный Эразм. — В голосе брата Вагана прозвучало неподдельное сочувствие.

— Эразм? — сказал духоспасатель. — Но я не думаю, что он погибнет, хотя ему сейчас несладко. Трудно представить, какие муки бывают по Ту Сторону, но… скажите, а он всегда появлялся в треснутых очках?

— Нет. — И брат Ваган заплакал, словно треснувшие очки Эразма стали последней каплей в череде несчастий, обрушившихся на монастырь святого Фомы. Я вспомнил суетливого дотошного духа и его маленькие аккуратные очечки. Разве можно разбить стекло, которое не существует? Наверное, какой-то способ есть, но я не силен в подобных тонкостях.

— Мы можем обследовать вашего духа при помощи детектора заклинаний, — сказала чудотехник Борнхольм. — Если мы определим, что с ним сделали, то узнаем, кто разрушил монастырь.

— А не лучше ли просто поговорить с ним? — нетерпеливо произнес Кавагучи. Он явно хотел немедленно приступить к допросу бедного израненного Эразма.

Но духоспасатель покачал головой.

— Его сейчас нельзя обследовать детектором. Воздействие на духа магическими приборами, любое вмешательство магии до того, как он соберется с силами, непременно убьет вашего… э-э… Эразма, и мне придется внести это в протокол. То же относится и к допросу. Будь он существом материальным, над ним в пору было бы совершать последние обряды. Но поскольку он нематериален, у него больше шансов выкарабкаться, чем у вас или у меня. И все же должен предупредить вас: вы потеряете духа, если станете обследовать или допрашивать его.

— Я буду молиться за Эразма так же, как за моих братьев, пострадавших от пожара, — тихо сказал настоятель. — И за спасение душ тех братьев, которые расстались с жизнью. — Он говорил медленно и с достоинством, соответствующим его сану, отчасти по привычке, но больше из-за того, что пытался сдержать рыдания.

Джуди шагнула к брату Вагану и положила руку ему на плечо. Он слегка вздрогнул; я заметил, как непривычно для него женское прикосновение. Но настоятель понял, что она хотела успокоить его. И расслабился — насколько это возможно, когда теряешь так много.

Я пожалел, что не догадался сделать это раньше Джуди. Пожалуй, моя беда в том, что я слишком много размышляю. Вот Джуди почувствовала, что должна что-то сделать, и сделала. Конечно, я не хочу сказать, что она не умеет думать. Бог мой, вовсе нет! Но как это прекрасно — быть в ладу с Этой Стороной и Той Стороной себя самого, если можно так выразиться.

Я повернулся к легату Кавагучи:

— Мы еще нужны вам, сэр?

Он покачал головой:

— Нет, инспектор Фишер, можете идти. Спасибо за помощь. Надеюсь, ради взаимной пользы мы будем сообщать друг другу все новости. — Я тоже на это надеялся. Кавагучи немного смягчился — возможно, под формой констебля и впрямь скрывалось нечто человеческое. — Рад был познакомиться с вашей невестой, инспектор. Жаль, что пришлось вытащить вас из дому в столь неурочный час, мисс Адлер, особенно по такому печальному и подозрительному случаю.

— Я сама попросила Дэвида взять меня с собой, — ответила Джуди. — И вы правы — дело подозрительное. Если я смогу хоть чем-то помочь вам в поисках виновных — дайте мне знать. Я, конечно, не маг, но я эксперт по применению магии.

— Я буду иметь это в виду, — сказал Кавагучи таким тоном, будто его слова действительно не были элементарным проявлением вежливости.

Мы с Джуди нырнули под ленту, которую констебли натянули вокруг монастыря святого Фомы, и побрели к моему ковру. Солнечные лучи чуть окрасили небо над холмами, восток порозовел. Я спросил, который час, и мой хронометр ответил, что около шести. Мое же тело утверждало, что уже очень, очень поздно.

Пристегнув ремни безопасности, мы полетели к магистрали. За несколько минут до поворота Джуди заметила:

— А я и не знала, что я твоя невеста.

— Что-что? — растерянно переспросил я.

— Ты ведь так представил меня легату Кавагучи.

— Ах, да. — Тогда это показалось мне самым простым способом объяснить легату, что незамужняя женщина делала у меня дома в два часа ночи. Я подумал еще немного и спросил: — Ну а ты хотела бы этого?

— Чего? — в свою очередь смутилась Джуди.

— Стать моей невестой.

— Ну конечно! — И ее улыбка засияла ярче, чем солнце, озарившее в этот миг небосвод. Нетрадиционный способ делать предложение, но ведь я не предполагал, что сделаю его. Я и в самом деле собирался подумать об этом… когда-нибудь. В конце концов, этот момент не менее подходящий, чем любой другой.

Мы летели по шоссе святого Иакова до самого дома и держались за руки. И как же приятно после ночного мрака тепло утреннего солнца!

Глава 3

Когда в понедельник утром я отправился на работу, на стоянке меня ждала засада. Нет, не то, о чем вы подумали. Просто парень, стоявший у входа в мой дом, громко крикнул: