Дело о прокурорше в постели - [3]

— Понятно, — сказал я. — Понятно. Ну а почему бы тебе не пойти в официальные органы?

— Э-э… там меня сразу возьмут в работу. Это же система. Все куплено.

— Ну… так уж сразу все. Я знаю много порядочных людей и в прокуратуре, и в ФСБ, и в РУБОПе.

— Нет, Андрей. Категорически нет.

— Будете печатать эти материалы?

— Я же сказал: будем. Но сначала необходимо провести проверку.

— А сколько времени на это потребуется?

— Трудно сказать. Я думаю: два-три дня. Возможно — неделя.

— Ну, пару дней… может, и ничего. Может, и обойдется.

— Все будет хорошо, Алексей. У нас в агентстве работают отличные специалисты. Коли вопрос стоит так остро, я ребят напрягу, сделаем быстро. Вы ведь понимаете — информация-то у вас почти годичной давности. След за это время поостыл.

— Есть и свежая. Совсем свежая. Об афере, которая только готовится. Но она не менее масштабна.

Вот как! Алексей снова лезет в пачку за очередной сигаретой, но там уже пусто, я подталкиваю ему свою пачку с верблюдом. Верблюд неспешно пересекает желтые пески скатерти.

— Спасибо.

— Ну так что же с новой аферой? Хотелось бы увидеть документы, Алексей.

— Они у меня есть. И я их передам вам, как только получу подтверждение серьезности ваших намерений.

Разумно, подумал я, молодец.

— Ну что ж, ваше право… Как мне вас найти?

— Никак, Андрей Викторович. Лучше я сам вас найду.

***

Наутро я нагрузил своих орлов новой работой. Они, конечно, взвыли…

Соболин внезапно вспомнил, что у него срочный разговор с Рио-де-Жанейро.

— А почему не с Нью-Йорком, Володя?

— Если бы у меня был разговор с Нью-Йорком, господин Обнорский, я бы и сказал: с Нью-Йорком. Но если разговор с Рио, то я и говорю — с Рио.

— Логично, — хмыкнул Скрипка и попытался впарить нам очередную свою историю про одного мужика, который хотел позвонить в Жмеринку, но по ошибке попал в Копенгаген.

— Это ты к чему? — спросил бывший опер Зудинцев.

— Да так… для общего развития.

— А-а-а, — протянул Зудинцев. Он вообще был мужик конкретный и пустой болтовни не любил.

— Все, — сказал я. — Бегом работать, хватит трепотней заниматься. А для тебя, Зудинцев, есть конкретная тема.

И я протянул ему пачку «Кэмэла» в полиэтиленовом пакете. Бывший опер взял ее двумя пальцами.

— Что за тема? — спросил он.

— На этой пачке, Зудинцев, есть отпечатки пальцев двух человек. Мои, но мне они неинтересны, и еще одного человека. А вот они вызывают огромный интерес. Можно проверить?

— Можно-то можно. Но только если он судимый.

— Этого я не знаю.

— И только если подсел у нас. А если в каком-нибудь Кривом Роге… тогда сложно.

Еще несколько минут Зудинцев читал мне лекцию по основам оперативно-розыскной деятельности. Я терпеливо слушал. Хотя все это мне было знакомо.

Потом он ушел, и я остался один.

Но ненадолго. Вернулся Скрипка и с невероятно важным видом завел свой обычный разговор о невероятном (фантастическом! — сказал он) количестве высококачественной бумаги, которую расходуют эти инвестигейторы. Слово «инвестигейторы» он выговорил с нескрываемой издевкой. И его я тоже терпеливо слушал. Хотя и это было знакомо.

А потом пришел по очень срочному делу Василий Петрович Васнецов.

— Ну, Андрюха, — начал он с порога. — Вот это женщина!

— Слушай, Вася, а как охота с принцем?

— Какая, к черту, охота с принцем! Ты мне скажи, часто к тебе такие синьоры приходят?

— Как Бьянка? Бьянка — это что! Второй сорт. Вот в понедельник придет женщина… вот это да! Высокий стиль!

— Ну-ну… рассказывай.

— Не нукай, не запряг. Приходи в понедельник, познакомлю.

В понедельник ожидался визит одной дамы из Тель-Авива. Зоя Залмановна весила не менее сотни килограмм, носила большую бородавку на носу и курила «Беломор». Любимым выражением у нее было: греб вашу маму.

— Обязательно приду. — сказал Василий Петрович с фанатичным блеском в глазах.

— Приходи, Вася, приходи, — ласково сказал я. — Слушай, а чего вчера-то прибегал?

Васнецов притушил огоньки в глазах, досадливо крякнул и сел на стул.

— Заказали тебя, Андрюха.

Хорошее начало. Люблю я такие веселые, жизнеутверждающие зачины.

Вчера Васька уже на этот счет трепался. Что-то, значит, есть…

А Васька был несколько даже смущен, что на него в принципе не похоже.

— Ну так что, Вася? Не тяни ты кота за хвост.

— Ты такого господина Мамкина знаешь?

— Еще бы… можно сказать, герой нашего совместного с Глебом расследования. Одна статья про его художества уже вышла. На той неделе даем вторую.

— Вот в них-то все и дело, — сказал Васька. — Очень сильно на тебя господин Мамкин обиделся.

— И что?

— А ничего… У меня, понимаешь ли, к господину Мамкину тоже есть свой интерес.

— Какой у тебя-то?

— Коммерческий, конечно… Нужно мне одну бумажонку в мэрии оформить. Как раз по ведомству этого Панкина.

— Мамкина, Вася.

— А хоть дедкина, хоть бабкина. Дочкина, внучкина, жучкина… Ну, вышли мы на этого козла. Все как положено. С конвертиком. А он, пидор, аккурат сильно был твоей статьей огорчен. И двинул нам встречное предложение: тебя, Андрюха, маленько поучить. В обмен на лицензию.

Да, господин Мамкин, не ожидал я от вас такого, подумал я. И хотел расспросить Василия поподробней, но тут пришел Глебушка Спозаранник. Сунулся в кабинет, увидел, что я не один, и хотел уйти. Но я не дал, окликнул: