Дело о призрачном воре - [5]

Люциус удивлённо взглянул на стеллажи. Вонь и ругань доносились явно не из стены, а откуда-то из-за стены!

Он подошёл ближе. Левой рукой зажимая нос – воняло и в самом деле страшно, – правой он нащупал узкий зазор между стеллажами. И действительно: щёлкнул какой-то скрытый механизм, и стеллажи раздвинулись, как по волшебству.

«Потайная комната!» – сообразил мальчик. Поразительно: он уже почти полтора месяца жил на Бейкер-стрит, 221-б, но об этой комнате ничего не знал.

За стеллажами скрывалась комнатушка продолговатой формы. Окон в ней, похоже, не было, насколько Люциус мог разобрать в зелёном дыму. На стенах – полки со склянками странной формы, узкими трубками, ящичками и жестянками. А посреди комнаты, освещённый сразу тремя керосиновыми лампами, стоял громоздкий продолговатый стол с приборами. Люциус таких ещё никогда не видел. Из самого большого аппарата – пузатой стеклянной ёмкости, висящей над горелкой, – и вырывались эти зелёные испарения.

– Химическая лаборатория? – пробормотал Люциус, удивлённо подходя ближе.

И испуганно остановился, услышав строгий голос, доносящийся из зелёного чада:

– И как ты только догадался, а? У тебя и впрямь светлая голова.

– Мистер… Холмс? – Люциус сглотнул. Судя по тону, сыщик, силуэт которого постепенно вырисовывался в клубах зловонного дыма, был настроен отнюдь не дружелюбно. – Это вы?

– Конечно, нет, – резко ответил Шерлок Холмс. – Это Джон Браун, слуга Её Величества. – Он вздохнул. – Люциус, сколько можно повторять: в моих комнатах тебе и твоим друзьям делать нечего! – Он выступил из зелёного дыма и встал перед мальчиком.

Шерлок Холмс был высоким мужчиной с узким лицом и строгим проницательным взглядом. Несмотря на очень бледную кожу, больным он не выглядел. Чёрные как смола волосы были строго зачёсаны назад, одежду он предпочитал тёмную. Сейчас он был в белой рубашке с накрахмаленным воротничком, чёрных брюках, начищенных до блеска ботинках и тёмно-красном клетчатом халате с широкими карманами. Из кармана торчала трубка.

– Миссис Хадсон просила вас поискать, сэр, – поспешно объяснил Люциус. – Завтрак готов, и…

– Завтрак! – Холмс воздел глаза к потолку, будто искал поддержки у неба. – Все ночные труды коту под хвост – из-за клубничного варенья и чая. – Вытянув руку, он указал на стол и пузатый сосуд над горелкой. – Ты имеешь хоть малейшее представление, от чего ты сейчас меня отвлекаешь? Нет, конечно, не имеешь. У тебя нет более срочных дел, чем рацион миссис Хадсон! Люциус, если дверь в мои комнаты закрыта, то завтрак меня не интересует. Пусть хоть сам китайский император стоит на лестнице – ему придётся подождать, когда у меня появится для него время. Как и тебе с твоим вареньем.

– Но на лестнице стоит не он, – раздался у Люциуса за спиной другой голос. – А я.

Люциус обернулся. Доктор Джон Х. Ватсон, давнишний сосед Холмса. Плотный врач с пышными седыми усами был во многом полной противоположностью знаменитого сыщика: Ватсон всегда обращался с другими приветливо и любезно.

– Дорогой Холмс, будьте снисходительны к нашему юному гостю. – Ватсон вошёл в каминную, брезгливо поморщился и открыл окно, чтобы пар выветрился. – Люциус лишь выполнил поручение. Время завтракать – вам это хорошо известно.

– Он нарушил мою концентрацию! – пожаловался Холмс, снова указывая на стол. – Из-за него я на секунду отвлёкся, и вы видите, что произошло.

– В первую очередь чую, – сказал Ватсон. Подмигнув Люциусу, он подошёл ближе и терпеливо положил руку Холмсу на плечо. – Поэтому мы сейчас воспользуемся случаем и как следует здесь проветрим. А сами пока позавтракаем. После этого…

– Мне придётся начать всё сначала! – Холмс выглядел обиженным. – И всё из-за него.

– Ну и начнёте, – дружелюбно ответил Ватсон. – Не вы ли жаловались на скуку? В таком случае вы должны быть благодарны нашему юному другу, не находите?

Холмс фыркнул, однако не стал сопротивляться, когда Ватсон выпроводил его из лаборатории и повёл к двери каминной.

– Идём, Люциус, – спокойно сказал врач. – Мы и так уже заставили нашу дорогую миссис Хадсон слишком долго ждать. Даже лучший чай становится невкусным, когда остынет. А я голоден как волк.

Каждый раз одно и то же. И всё равно Люциус не знал, как себя вести.

Когда Шерлоку Холмсу нечего было расследовать, он страшно маялся от скуки. Сама мысль, что его интеллект остаётся невостребованным, ужасно сердила сыщика. Ему казалось, что он зря теряет время, и он вымещал дурное настроение на домочадцах. Не зная, куда девать время, он часто с раннего утра ругал всё на свете или до поздней ночи играл на скрипке, мешая остальным спать.

«Несносный, – так назвала его однажды миссис Хадсон, предостерегая Люциуса. – Когда мистеру Холмсу нечем заняться, он просто невыносим. Не обращай на него внимания, мальчик. Всё наладится, вот увидишь».

Люциус часто задавал себе вопрос, почему Ватсон и миссис Хадсон терпят невежливое поведение Холмса. Но ответа он пока не находил.

Сейчас Холмсу всё было не так. Хотя он послушно занял место за столом, на котором заботливая вдова миссис Хадсон накрыла роскошный завтрак, он не воздал должного обжаренному хлебу, хрустящему бекону с бобами и белому фарфоровому чайнику. Вместо этого он демонстративно уткнулся в утренний выпуск лондонской газеты, листая её нарочито громко – всем назло.