Дело о пожаре в редакции - [2]

«Интересно, что она скажет мне сегодня», — думала я, раскладывая на компьютере пасьянс.

— Валюша, ты уже здесь — раздался щебечущий голос Агеевой. — Вот умница.

А я боялась, что ты опоздаешь.

Марина Борисовна была только что из парикмахерской. Новая стрижка молодила ее красивое породистое лицо, а глаза сияли озорным блеском.

— Обнорский меня не искал? — спросила она.

— Нет, — ответила я. — И никто не искал.

Марина никак не отреагировала на это мое «никто» и отправилась к выпускающим за сводкой.

Ежедневная сводка «Золотой пули» заносилась в электронную базу данных. Это была только часть нашей работы. Другая состояла из бесконечных поисков, просмотра газет, составления аналитических справок, мониторингов и досье. Сводка, которую нам предстояло заносить сегодня, удручала количеством информации.

Я горестно вздохнула, и мы с Агеевой уселись за компьютер. Рабочий день начался.

Марина Борисовна привычно диктовала: «Героин. Лифты. Убийства. ОПГ. Новорожденные. Трупы. Расчлененные трупы». Со стороны это выглядело сплошным бредом. Но для нас это была привычная терминология для обозначения рубрик, по которым проводился поиск по сводкам.

Гудел ксерокс, репортеры забегали за справками — творилась привычная ежедневная суета. Не успели мы покончить со сводкой, как с кипой заявок, оформленных по всем правилам штабной культуры, явился Спозаранник. Как обычно, ему требовалось, чтобы мы отбросили другие дела и срочно занялись поиском одному ему ведомой информации.

— Глеб, тебе приходилось когда-нибудь вручную смотреть газету за год? — спросила я.

Спозаранник поправил очки и ответил, что это не входит в его функциональные обязанности.

* * *

Скрипка заглянул к нам только после часа дня.

— Здрасьте! — по обыкновению произнес он. — Обедать пойдете?

Непонятно, кому был адресован этот вопрос, но откликнулась на него одна Агеева.

— Через десять минут, только справку закончу, — сказала она.

Столовая в «Золотой пуле» не работала.

После того как странные признаки пищевого отравления испытали на себе некоторые сотрудники Агентства — в том числе и мы с Агеевой, Обнорский обрушил свой гнев на завхоза. Уже который день Скрипка пытался разобраться в этой запутанной ситуации. Сегодня Скрипка, который начал с того, что принес в архивно-аналитический отдел запрос о действии различных ядов, сумел разобраться только со сливным бачком в квартире Агеевой.

— Валентина, пойдем с нами, — предложила Марина.

Идти с ними мне не хотелось, но я подумала, что отказ будет выглядеть демонстративным и глупым, и мы пошли в «Рио».

По дороге Скрипка, как ни в чем не бывало, рассказывал свои бесконечные истории, Агеева смеялась, а я молчала.

— Горностаева, ты сегодня какая-то неадекватная, — говорил Алексей. — Хочешь послушать историю про одну женщину, которая любила жареные пирожки…

— Ох, не надо про пирожки, — взмолилась Агеева, — а то мне опять станет плохо.

Тогда Скрипка поинтересовался тем, нормально ли функционирует исправленный им бачок. Марина выразительно посмотрела на меня и сказала, что все, что делает Леша, заслуживает самой высокой оценки. Я подумала о том, что напрасно согласилась пойти вместе с ними.

В кафе Агеева заказала себе только свежевыжатый сок — с некоторых пор она особенно тщательно следила за своей фигурой, Скрипка — блинчики и сырники, а я — фирменную котлету, вкусовые качества которой явно уступали цене. Обед проходил в молчании, а когда мы вернулись в Агентство, Марина спросила:

— Ты видела, как мужчина за соседним столиком смотрел на меня?

— Какой? — не поняла я.

— Ну, тот, в костюме от Валентине, с выразительной внешностью?

— Не видела.

— Тьфу, вечно ты смотришь не туда! — в сердцах сказала Агеева, утратив ко мне интерес.

* * *

По дороге домой я раскрыла акунинскую «Пелагию», но таинственные события в городе Заволжске не могли отвлечь меня от грустных мыслей. Я думала о коварстве Агеевой, о том, что лучшим лекарством от любви является новая любовь, и пыталась найти замену неверному Скрипке среди мужчин «Золотой пули».

Обнорского я отвергла сразу: пробиться сквозь его толпу почитательниц было практически нереально. Повзло переживал разрыв с Аней Соболиной. А Володя Соболин стал вдруг ценить домашний уют. Модестов недавно женился, а уводить мужа от беременной Железняк было бы верхом подлости. Есть, правда, Гвичия и Шаховский, но и здесь меня подстерегали трудности. Грузинский князь в мою сторону даже не смотрит, а Витька Шах, который, несмотря на свой роман с Завгородней, предлагал мне вечную любовь на кожаном диване в своем кабинете, никогда не нравился мне. К тому же именно он распустил по Агентству слухи о моей нетрадиционной сексуальной ориентации.

Вот придурок! Как будто этот бывший бандит умеет отличать любовь от продавленного дивана.

«Нет, — решительно сказала себе я. — Поэт Евтушенко был совершенно прав: лучшие мужчины — это женщины!»

* * *

— Тебе звонил мужчина, — заявила Сашка. — Не надейся: не Скрипка. Голос незнакомый, томный и излишне вежливый. Судя по всему человек — положительный. Просил разрешения перезвонить.

— Скажи ему, что меня нет — уехала в командировку, умерла, придумай, что хочешь.