Дело о наезде - [6]

Задуматься над словами Джо сразу мне было некогда, но позже я над ними задумался, задумался серьезно. Мысль о том, что она просто продалась Эйткену, казалась отвратительной, но я чувствовал: Джо не ошибся. Она вышла за него замуж из-за денег – никакой другой причины здесь быть не могло.

Часов около трех я позвонил Эйткену. Чувствовал я себя так, будто меня пропустили через бельевой барабан. Заседание правления только что закончилось – мне пришлось изрядно попотеть. Увидев, что Эйткена нет, Темплмен совсем было распоясался и ничего не хотел слушать, но мне удалось поставить его на место, а заодно и остальных директоров. Я получил их согласие по всем важным для Эйткена позициям, и это само по себе было полным триумфом.

Поэтому, как только кончилось заседание, я сразу набрал номер Эйткена. Трубку сняли после первого гудка, и женский голос сказал:

– Алло! Кто говорит?

Я сразу понял, что это она, и от звука ее голоса у меня захватило дух. Какую-то секунду я не мог произнести ни слова и просто сидел как околдованный, прижав трубку к уху и вслушиваясь в нежное дыхание на другом конце линии.

– Алло! Кто говорит? – повторила она.

– Это Честер Скотт, – выдавил я с трудом. – Я хотел бы поговорить с мистером Эйткеном.

– Мистер Скотт? – переспросила она. – Конечно, разумеется. Он ждет вашего звонка, одну минуточку.

– Как он себя чувствует? – спросил я, чтобы продлить удовольствие: боже, какой мягкий, волнующий голос!

– Спасибо, хорошо. – Особого энтузиазма в ее голосе не было. А может, мне просто так казалось? – Доктор им очень доволен, – добавила она, затем щелкнул какой-то рычажок, и через мгновение я разговаривал с Эйткеном.

Глава вторая

I

Около восьми часов я подъехал к «Гейблз».

В дороге меня одолевала одна мысль: увижу ли я ее сегодня? Во рту, словно после болезни, было сухо, а сердце билось глухо и неровно.

Я сразу же заметил, что сегодня освещение над садом и бассейном выключено, зато пробел отлично восполняла светившая металлическим светом луна, и вид у виллы был необычайно впечатляющий.

Я оставил машину перед парадным входом, взбежал по лестнице и нажал на кнопку звонка. После обычной паузы дверь, как и вчера, открыл Уоткинс.

– Добрый вечер, сэр, – сказал он. – Сегодня чудесная погода.

– Да, – пробормотал я, проходя за ним в холл. – Как мистер Эйткен?

– Я полагаю, лучшего ожидать трудно. Правда, к вечеру он стал слегка нервничать. Если не возражаете, я попросил бы вас не засиживаться.

– Постараюсь управиться быстро.

– Это было бы очень благоразумно, сэр.

Мы поднялись в лифте. Старик тяжело дышал. Каждый вымученный вдох сопровождался похрустыванием его накрахмаленной манишки.

Эйткен полусидел в своей постели, зубы мертвой хваткой сжимали сигару. На коленях у него лежали какие-то счета, а рядом – карандаш и блокнот. Он был явно утомлен, а при свете лампы на лбу виднелись капли пота. Углы рта чуть провисли вниз, веки отяжелели. Вчера он выглядел гораздо лучше.

– Входите, Скотт, – проворчал он, словно предупреждая меня, что сегодня он не в настроении.

Я подошел к его софе и сел в кресло.

– Как ваша нога? – спросил я, сосредоточив все внимание на своем портфеле.

– Нормально. – Он смахнул счета прямо на пол. – Мне звонил Гамильтон и сказал, что заседание вы провели отменно.

– Я рад, что у него создалось такое впечатление. С Темплменом все-таки были трудности, – скромно произнес я. – Он заставил меня здорово попыхтеть.

Рот Эйткена искривился в улыбке.

– Вы с ним справились. Гамильтон мне все рассказал. Вы прикрутили хвост этому старому ослу. Протокол у вас с собой?

Я протянул ему протокол.

– Я пока почитаю, а вы возьмите что-нибудь выпить и мне налейте. – Он махнул рукой в сторону столика у стены, на котором стояли бутылки и стаканы. – Я хочу виски, да побольше.

По голосу я понял, что спорить с ним бесполезно, поэтому подошел к столику и плеснул в два стакана виски с содовой. Один из них я протянул Эйткену. Посмотрев на стакан, он нахмурился. В этот момент он был здорово похож на разгневанного гангстера.

– Я же сказал: побольше! Вы что, не слышали?

Я вернулся к столику и долил Эйткену виски. Он залпом осушил стакан, потом ткнул им мне в грудь.

– Налейте еще, потом садитесь.

Я налил ему столько же, поставил стакан рядом с софой и сел.

Наши глаза встретились, и Эйткен вдруг ухмыльнулся.

– Не сердитесь на меня, Скотт, – сказал он. – Когда человек ломает ногу, он становится совершенно беспомощным. В этом доме против меня организовали заговор – они мне всячески внушают, что я болен. Весь день я ждал, когда придете вы и дадите мне выпить.

– По-моему, это худшее, что вы могли сейчас сделать, – сказал я.

– Вы считаете? – Он усмехнулся. – Об этом позвольте судить мне. – Он взял протокол. – Можете курить, если хотите.

Я зажег сигарету и отпил немного из стакана. Минут десять Эйткен читал протокол, потом уронил его на колени, потянулся к стакану и отхлебнул изрядную дозу.

– Для начала совсем недурно, – похвалил он. – Более того: я сам не провел бы заседание лучше. Если и дальше пойдет в таком же духе, считайте, что Нью-Йорк у вас в кармане.

Услышать такое было приятно и лестно.