– Вы с ним говорили? – спросил Мейсон.
– Допустим, что говорил. Он был уверен, что я предложу ему по крайней мере столько же. Однако кто-то, видимо, просветил его насчет закона о вымогательстве, поэтому выражался он весьма завуалированно. Знаете ли, Мейсон, я не из тех, кого можно безнаказанно шантажировать. Говорю вам это потому, что, по словам Хэррода, у Ферн Дрисколл остались письма моего сына, хотя содержание их неизвестно. Учитывая мое имя и положение, вся эта история будет для бульварного журнала лакомым кусочком. Я хотел бы этого избежать.
Мейсон кивнул.
Миллионер взглянул на часы и вдруг заторопился:
– У нас осталась лишь пара минут, Мейсон. Мне не хотелось бы, чтобы полицейские увидели вас здесь. Сержант Голкомб хочет задать моей дочери несколько вопросов относительно смерти этого Хэррода.
Мейсон снова кивнул.
– Вы, наверное, что-то об этом знаете?
– Знаю, – ответил адвокат.
– А с сержантом вы знакомы?
– Знаком, – подтвердил Мейсон.
– Ну так вот, я не скажу ему, что вы были здесь. Давайте говорить начистоту. Я терпеть не могу шантажистов. Однако сложившиеся обстоятельства ставят меня в крайне невыгодное положение. Мне кажется, мисс Дрисколл нуждается в услугах первоклассного юриста. У нее есть письма моего сына. Я хотел бы их получить. Если они попадут ко мне, я готов оплатить вам услуги по ведению дела мисс Дрисколл.
– Вы, кажется, думаете, что я тоже шантажист?
– Ничего я не думаю. Вы представляете Ферн Дрисколл. Вам придется потратить на это дело много времени и сил. Ей нечем будет вам заплатить, особенно учитывая, какие гонорары вы обычно получаете. Ни вы, ни она не станете продавать эти письма, однако ситуация может повернуться по-иному. Если полиция найдет их в номере мисс Дрисколл, их существование подтвердится и бульварный журнал сможет опубликовать эту историю, не раскошеливаясь. Так что можете заверить вашу клиентку, что если она отдаст вам письма, а вы передадите их мне, то я оплачу все ее расходы по этому делу. Это не будет неблаговидным поступком. Я понятно изложил суть дела?
– Вполне.
– Но, па, – воскликнула Китти, – она же не Ферн Дрисколл!
Отец сердито повернулся к ней и закричал:
– Я же просил тебя не вмешиваться!
Мейсон изучающе смотрел на миллионера.
– Ну хорошо! – воскликнул тот. – Пусть она не Ферн Дрисколл. Пусть даже она обманщица и самозванка. Ситуацию это не упрощает. Если выяснится, что погибла именно Ферн Дрисколл, если на вскрытии подтвердится, что она была беременна, если свидетели покажут, что она внезапно бросила работу и удрала, ни с кем не попрощавшись, прихватив к тому же письма моего сына… Черт возьми, Мейсон! Не хочу даже думать, что тогда будет. Мне нужны эти письма!
– М-да, – хмыкнул адвокат, – тот факт, что вы отгородились от всех, кроме Хэррода, можно объяснить лишь тем, что он обещал достать эти письма и отдать их вам за кругленькую сумму. Так ведь?
– Не устраивайте мне тут допрос, – отрезал Бэйлор. – Да и вообще, нам пора кончать разговор, иначе полиция застанет вас здесь. Я сказал вам все, что собирался сказать.
Он встал, подошел к двери и открыл ее.
– Я, кажется, уяснил себе вашу точку зрения, мистер Бэйлор, – сказал адвокат.
– Обдумаете мое предложение?
– Я подумаю, насколько оно отвечает интересам моей клиентки.
– Вы понимаете, что я хочу избежать неприятностей?
– Понимаю.
– Вы можете получить за это дело кругленькую сумму.
– Я все отлично понял, – ответил Мейсон. – Но поступлю я так, как будет лучше для моей клиентки.
Он повернулся и вышел.
Притворив дверь своего кабинета, Мейсон весело кивнул Делле Стрит:
– Пожалуй, нам можно отправляться домой.
– Что-нибудь узнали?
– До Бэйлора я добрался, хотя и со второй попытки. Ну-ка угадай, кто такой этот Хаули?
– Хаули? – недоуменно переспросила секретарша. – Кажется, о нем… А-а, вспомнила! Это фамилия человека, которого Бэйлор приказал пропускать к нему в любое время дня и ночи.
– Точно, – подтвердил адвокат. – Ну, так кто же это, по-вашему?
– Сдаюсь, шеф.
– Хаули – это небезызвестный нам Карл Хэррод.
– Ого! – воскликнула Делла. – Как вам только удалось это разузнать?
– Стрелял наудачу. В первый раз я позвонил и представился Хаули. Бэйлор спросил, под каким другим именем он меня знает. Я заколебался, пытаясь с ходу что-то придумать, а он сразу же бросил трубку. Я посидел, подумал и пришел к выводу, что Бэйлор явился в наш город именно из-за истории с Ферн Дрисколл, что Хэррод имел с ним беседу и, поскольку ситуация была критической, поставил ему ультиматум, а Бэйлор попросил время на размышление. В общем, я решил рискнуть – я ведь ничего не терял, а в случае удачи мог многое узнать. Так что я перешел к другому телефону, снова вызвал Бэйлора и, когда он опять задал мне тот же вопрос, ответил: «Карл Хэррод» – и угадал!
– Здорово! – воскликнула Делла. – Только вот что означает этот их сговор?
– Я как раз думаю об этом. Понимаете, люди в одинаковых ситуациях действуют по-разному, и зависит это от их характера. Если кто-то из них совершает поступок, казалось бы не соответствующий его натуре, значит, мы неверно оценили либо обстоятельства, либо его самого. Бэйлор заслужил репутацию человека, который сражается до последнего патрона, не боится ни угроз, ни шантажа, и вообще, сам черт ему не брат. Однако же он приезжает сюда из Мичигана и, несмотря на весь свой гонор, якшается с шантажистом…
