Дело о королеве красоты - [23]

— Все эти факты и ваши слова настраивают меня на скептический лад, — заметил Мейсон.

— Я могу доказать, что все мои слова — истинная правда, — сказала она.

Мейсон подался вперед в своем кресле.

— Очень интересно, — сказал он. — Каким же образом вы можете доказать это? Если речь пойдет о его приемных родителях…

— Нет, их уже нет в живых. Они погибли в автомобильной катастрофе.

— В таком случае, как же вы сможете доказать свои слова?

— У меня есть свидетельница — медсестра из больницы в Сан-Франциско.

— Вы считаете, что медсестра может помнить события двадцатилетней давности? Ведь она имела дело с тысячами и тысячами новорожденных.

— Вы считаете это полностью невозможным?

— Откровенно говоря, да.

— В таком случае я расскажу вам подробности, и вы поймете, что это не так уж невозможно. Эта сестра начала работать в больнице как раз в тот день, когда меня туда поместили. Не забывайте, что я записалась под именем Белинды Байрд и, естественно, сказала, что мне двадцать девять лет, то есть назвала возраст миссис Байрд. А мне в то время было только девятнадцать. Никого не заинтересовала эта деталь, и только медсестра обратила внимание на несоответствие в возрасте. Как бы то ни было, она подумала, что в документах ошибка, и пришла ко мне, чтобы разрешить этот вопрос.

— Как ее зовут? — спросил Мейсон.

— Агнес Берлингтон.

— Итак, она пришла к вам еще до рождения ребенка?

— Да.

— И спросила вас, не допущена ли в документах ошибка относительно вашего возраста?

— Да.

— И что вы ей ответили?

— Я ответила, что никакой ошибки нет, просто я выгляжу намного моложе, чем есть на самом деле.

— И что она ответила?

— Она ответила: «чепуха!»

— Это не причина запоминать вас на всю жизнь.

— И тем не менее она запомнила. Я уже говорила с ней.

— Говорили с ней?

— Да.

— Где она сейчас живет?

— Здесь, в Лос-Анджелесе. Все еще продолжает работать медсестрой.

— Когда вы с ней говорили?

— Совсем недавно. Эта Агнес Берлингтон чертовски ловка. Своего она не упустит. Так как я лежала в больнице под именем Белинды Байрд и ребенок, который родился, был назван Уайт Байрд, естественно, я вынуждена была назвать точный адрес супругов Байрд, чтобы свидетельство о рождении ребенка было оформлено по всем правилам… Ну так вот, Агнес Берлингтон выждала какое-то время, затем отыскала меня и заявила, что я лежала в больнице под именем Белинды Байрд и ребенок, зарегистрированный на имя супругов Байрд, на самом деле является моим незаконным ребенком.

— Зачем ей это было нужно? — спросил Мейсон.

— А как вы думаете? Конечно же чтобы получить деньги за молчание. Она оказалась опытной и даже профессиональной шантажисткой. У медицинских сестер вообще очень много возможностей для шантажа, если они хотят этим воспользоваться, а эта Агнес Берлингтон нигде ничего не упускала.

— И сейчас она живет здесь, в Лос-Анджелесе?

— Да.

— Как она живет?

— У нее милый домик… Знаете, такой, рассчитанный на две семьи. Когда хочет, работает. У нее отличная машина и много возможностей, чтобы раздобыть деньги, если она будет в них нуждаться.

— И сколько же она из вас выкачала? — спросил Мейсон.

— Не очень много. У нее есть причины действовать осторожно. Она появляется, просит две-три сотни долларов, потом исчезает на год, а затем появляется снова и просит еще пару сотен. И всегда мила и дружелюбна.

— Значит, она помнит вас, — сказал Мейсон.

— Еще бы! Кроме того, у нее есть эта… как она называется? Ах, да, тридцатипятимиллиметровая камера, и она снимала меня еще в больнице. Я тогда, правда, ничего об этом не знала, но она сказала мне об этом.

— Она показывала вам эту ленту?

— Нет.

— А вы не думаете, что она вас обманывает?

— Нет, мне кажется, что она у нее действительно есть.

Мейсон задумчиво сказал:

— Вы платили деньги шантажистке, чтобы она хранила вашу тайну, а теперь хотите, чтобы она рассказала правду?

— А почему нет? — удивилась Элен Эддар. — Байрды погибли в автомобильной катастрофе. Хармен Хаслетт погиб в море. И мой сын является теперь единственным наследником фирмы и двухмиллионного состояния. Ради сына я готова на все, мистер Мейсон. Уайт очень горевал, когда Байрды погибли, хоть они и оставили ему кое-какие деньги, но все равно он какой-то неприспособленный к жизни, и такое состояние помогло бы ему твердо встать на ноги.

— Он может встать на ноги и другим путем, — ответил Мейсон.

— Нет, нет, только не Уайт! — ответила она. — Сейчас у него нет никакой почвы под ногами. Поверьте мне, все было бы не так, будь Байрды живы. Но они умерли… Нет, мистер Мейсон, я все обдумала, прежде чем прийти к вам.

— Понятно, — ответил тот. — И чего вы ждете от меня?

— Я хочу, чтобы вы получили от Агнес Берлингтон показания или как это еще называется. Письменные показания.

— Фамилия вашего сына Байрд?

— Да. Его зовут Уайт Байрд. Однажды, когда Белинды и Августа не было дома, эта женщина пришла и к нему. Она была с ним мила, рассказала, что работала сестрой в больнице Сан-Франциско, когда он появился на свет, ухаживала за его матерью и хотела бы ее сейчас повидать. Судя по всему, хотела шантажировать Байрдов.

— Та самая медсестра?

— Да, конечно! Она даже сообщила ему свое имя — Агнес Берлингтон.