Дело о двойняшке - [5]

– Оставайтесь на месте, – приказал Мейсон. – Я немедленно выезжаю. Вы обсуждали с кем-нибудь то, что произошло?

– Нет.

– Молчите. Ни к чему не прикасайтесь. Оставайтесь на месте.

– Папина салфетка валяется здесь на полу и…

– Никуда не уходите, – перебил Мейсон. – Я еду к вам. Ни до чего не дотрагивайтесь. Мастерская находится в том же здании, что и гаражи, за домом?

– Да.

– Естественно, имеется подъезд к гаражу. А внутри найдется место для моей машины?

– Да.

– Значит, я заеду прямо в гараж. Ждите меня. – Мейсон повесил трубку и повернулся к секретарше. – Оставайся на месте, Делла. Я уезжаю.

– А что со встречей в одиннадцать тридцать?

– К тому времени я уже вернусь. Однако я сомневаюсь, что мы увидим Эдварда Картера.

Мейсон схватил шляпу, бросился по коридору к лифту, спустился в холл, отправился на стоянку, сел в машину и вписался в поток движущегося автотранспорта.

Ему потребовалось двадцать пять минут, чтобы добраться до нужного дома на авеню Вауксман.

Из огромного особняка не слышалось ни звука. Адвокат завернул на подъездную дорогу, въехал в гараж и поставил машину.

Открылась дверь, и появилась грациозная девушка лет двадцати с каштановыми волосами, теплым взглядом глаз цвета агата, прекрасной фигурой и длинными ногами. Она постаралась улыбнуться.

– Мистер Мейсон? – воскликнула она, увидев, как адвокат выходит из машины.

Мейсон кивнул.

– Вы Мьюриель Джилман?

– Да.

– А это мастерская?

– Нет, фотолаборатория моей мачехи.

– Кто ездит на спортивном автомобиле? – поинтересовался Мейсон, показывая на машину, занимающую в гараже центральное место.

– В основном Гламис и я. Иногда Нэнси, моя мачеха. Второй машиной – той, что с двумя дверьми, – мы пользуемся, когда отправляемся куда-то всей семьей.

– Остальные члены семьи встали?

– Они обычно спят до полудня.

– Давайте посмотрим, что тут у вас, – предложил Мейсон.

– Следуйте за мной, пожалуйста, – пригласила Мьюриель. – Я покажу, куда идти.

Мейсон прошел за ней в фотолабораторию, увидел в различных углах очертания увеличительных приборов, раковину, бачок для проявления пленок и несколько ящиков, где хранились негативы и готовые снимки.

– Пожалуйста, подержите дверь в гараж открытой, – попросила Мьюриель, – пока я не доберусь до второй двери. В таком случае нам не придется зажигать свет.

Мейсон остался ждать у входа.

Мьюриель пересекла комнату и распахнула дверь.

– Вот папина мастерская, – сообщила девушка.

Мейсон заглянул внутрь, затем взял Мьюриель за плечи, не позволяя ей войти. Они остались в темной комнате, заглядывая сквозь дверной проем в мастерскую.

Там лежали пилы, стояли токарный и шлифовальный станки и другое оборудование, необходимое для работы по дереву. На стропилах по всей комнате крепились куски различных дорогих пород дерева, расположенные таким образом, чтобы поверхности не соприкасались друг с другом. Еще несколько кусков лежало на верстаке. Пахло кедром, сандаловым деревом и опилками.

Красное пятно выглядело мрачно среди множества стодолларовых купюр, устилающих пол, словно ковер.

– Это та салфетка, которой пользовался ваш отец? – уточнил Мейсон.

– Да.

– Вы уверены?

– Ну… пропала салфетка, а это одна из наших салфеток.

Мейсон нагнулся и поднял ее.

– Есть следы яйца, – заметил адвокат.

– Я уверена, что это папина салфетка, мистер Мейсон. Он ел яичницу с домашней колбасой на завтрак.

– Из скольких яиц?

– Из двух.

– Сколько кусков колбасы?

– Два больших.

– Домашняя колбаса?

– Да. Мы ее замораживаем, а потом размораживаем перед тем, как подавать на стол.

– Он еще что-нибудь ел?

– Овсяную кашу, поджаренный хлеб и кофе.

– Сок?

– Да, апельсиновый.

Мейсон внимательно осмотрел салфетку, затем свернул с задумчивым видом и опустил в карман пальто.

– А после этого ваш отец сказал, что все еще голоден?

– Попросил поджарить ему еще один кусок колбасы и одно яйцо.

– Это заняло какое-то время?

– Достаточно много времени, потому что колбаса оказалась очень сильно замороженной и мне пришлось воспользоваться электроножом.

– Понятно.

Мейсон прошел по цементному полу к зловещему красному пятну. Пока он его рассматривал, Мьюриель продолжала описывать утренние события.

Адвокат внимательно слушал ее, а потом склонился над пятном. Вначале у него на лице появилось удивленное выражение, потом он опустил в жидкость указательный палец, потом потер большой и указательный пальцы друг о друга, понюхал и заявил:

– Это не кровь. Какая-то красная эмаль.

– О боже! – воскликнула Мьюриель. – Вы уверены?

– Уверен, – кивнул Мейсон, оглядываясь вокруг. – А вон там, на полке, стоит банка с эмалью.

Мьюриель уже сделала два шага по направлению к банке, но Мейсон не дал ей до нее дотронуться:

– Минутку. Нельзя оставлять на банке отпечатки пальцев. Ее уронили, а потом поставили на место. Вы случайно не знаете, когда это могло произойти?

Девушка покачала головой.

– А когда сломали стул?

– Не знаю. Но здесь определенно шла борьба и…

– Борьба была – это несомненно, однако мы не представляем, когда именно, мисс Джилман. Нельзя делать поспешные выводы. Не исключено, что ваш отец зашел в мастерскую, увидел на полу банку с эмалью, сломанный стул и решил поставить банку на место. Это банка с небольшим отверстием сверху, которое закрывается крышкой. Возможно, крышка отошла. Вероятнее всего, что вытекла не вся эмаль, однако я не хочу прикасаться к банке. Следует проявлять осторожность, чтобы не оставить отпечатков пальцев.