— Взяли дело о залоге на рассмотрение? — спросил Мейсон удивленно.
— Ну, судья сказал, что он бы назначил залог в двадцать пять тысяч, если бы ему пришлось решать немедленно. Он хотел посовещаться с кем-нибудь из окружной прокуратуры и сказал мне, что постарается уменьшить сумму залога, если сочтет это возможным. Он обещал заняться этим делом сегодня в четыре, сразу же после рабочего совещания.
Мейсон взглянул на часы.
— Я ездил в Лас-Алисас, — сказал Джексон, — и обсудил дело с этой молодой женщиной. Она вас знает только понаслышке и даже никогда вас не видела. Она хочет заполучить лучшего адвоката, но, как обычно бывает с такими людьми, ограничена в средствах. Очевидно, у нее есть небольшая сумма. Она опытная машинистка-стенографистка и секретарь и имеет неплохой заработок. У нее около восьми-девяти тысяч долларов, это сумма страховки, которую мать оставила в ее пользу. Она отчаянная яхтсменка и имеет собственную небольшую яхту, за которую много не дадут. Знает многих яхтсменов и очень популярна среди них…
— Это неважно, — сказал Мейсон. — Что по делу?
— Она утверждает, что не крала никаких драгоценностей и не может объяснить присутствие полотенца, купальной шапочки и резинового мешка на месте преступления. Очевидно, не способна придумать алиби. Она была на яхте во время ограбления. Она рассказала очень интересную историю о том, что кто-то пробрался на ее яхту, пока она была на берегу, и украл что-то оттуда. Она намекает, что мистер Элдер знает об этом. Далее она говорит, что когда свяжется с неким таинственным человеком, чье имя не может или не хочет назвать, то надеется выдвинуть серьезное обвинение против мистера Элдера, но я не могу определить характер этого обвинения. Странно, однако, что она говорит: этот таинственный человек — юрист. Уверена, что он ей поможет, но она либо не знает его имени, либо только говорит, что не знает. Конечно, много о вас слышала. Лично знакома с Джорджем С. Элдером и, кажется, очень его боится. Хочу честно признаться, что она не произвела на меня благоприятного впечатления. Ведет себя как виновная.
Тем не менее, следуя указаниям, я сообщил ей, что вы будете ее защищать.
Она хочет поговорить с вами лично. Боюсь, я тоже не произвел на нее благоприятного впечатления. Отсутствие доверия было взаимным.
— Она будет в суде сегодня в четыре?
— Судья Ланкершим ничего об этом не говорил. Он пригласил представителя от нашей конторы и кого-то из окружной прокуратуры.
— А кто придет из окружной прокуратуры?
— Винсент Колтон.
— Вы считаете, что эту девушку никто не навел на нашу контору? Это было просто…
— Желанием получить самое лучшее. Она о вас наслышана и… по крайней мере, хотела попробовать. Разумеется, ее взгляд на гонорар, возможно, ни в коей мере не соответствует стоимости работы. Я это не обсуждал.
Мейсон взглянул на часы и сказал:
— Ладно, я побежал. Увидимся позже. Делла, вы должны дождаться моего звонка.
Она кивнула.
— Спасибо, Джексон, — сказал Мейсон. — А вы можете начать вот с чего.
Насколько я понимаю в законах, любое естественное приращение земли принадлежит землевладельцу.
— Да, сэр. Есть десятки решений…
— Но если приращение вызвано действиями правительства: такими, как сооружение волноломов, прокладка канала, приращения становятся собственностью правительства, В этом случае на нем может находиться любой гражданин.
Джексон наморщил лоб.
— Дайте подумать. Боюсь, мистер Мейсон… Нет, минутку… Вы правы!
Вспомните дело города Лос-Анджелеса против Андерсена. Это дело о земле, которая образовалась у волнолома, сооруженного государством. Я не уверен, относится ли это к каким-то другим видам государственных работ, но принцип, похоже, один и тот же.
— Уточните это, — сказал Мейсон. — Мне нужно на что-то опереться.
— Да, сэр. Надо ли понимать, что вы теперь сами займетесь; залогом?
— Да, я займусь этим, — сказал Мейсон. — А вы делом приращении земли в связи с государственными работами.
Мейсон поехал к шерифу Лас-Алисаса, взял пропуск и позвонил смотрительнице.
— Я хочу повидаться с Дороти Феннер, — сказал он — Это Перри Мейсон.
— О, мистер Джексон из вашей конторы был здесь утром. Он с ней беседовал.
— Вот как? — спросил Мейсон. — Ну что ж, я хочу сам с ней поговорить.
— Хорошо. Я приведу ее в комнату для посетителей. Она… она плакала.
Мне кажется, она очень расстроена.
— Ладно, — сказал Мейсон. — Я встречу вас в комнате посетителей.
Мейсон поднялся на лифте, предъявил пропуск и вошел в комнату с длинным столом. Посередине комнаты проходила прозрачная перегородка. Вскоре появилась смотрительница с Дороти Феннер.
— Идите сюда, — сказала смотрительница. — Вот мистер Мейсон. Он хочет поговорить с вами.
Дороти Феннер подошла к перегородке как в тумане, потом резко вздрогнула.
— Вы? Вы…
— Перри Мейсон, — перебил ее Мейсон. — И очень рад вас видеть, мисс Феннер.
— Ой, — сказала она и села, как будто ноги у нее подкосились.
— Дадите мне знать, когда закончите, мистер Мейсон, — сказала смотрительница и отошла к дальнему краю стола.
Дороти Феннер подняла голову и посмотрела сквозь перегородку на Мейсона удивленными глазами.
— Ну почему?.. Почему вы мне не сказали?
