Дело лошади танцовщицы с веерами - [15]

– Да, черт возьми. Это стоило ему двадцати долларов и сидения в чулане. Затем ему наконец удалось переместиться в пятьсот десятый номер, после того как постоялец выехал. Портье не хотел его вселять, поскольку в это время горничных для уборки номеров еще нет, нельзя было поменять постельное белье и все такое, но ему все же удалось там расположиться.

– И он смог наблюдать из номера за коридором?

– Так точно.

– До которого часа?

– Насколько я знаю, они все еще там, – ответил Дрейк. – Я послал им около пяти утра подкрепление.

– Итак, отправимся в пятьсот одиннадцатый номер, – сказал Мейсон, – а потом остановимся и поговорим с ребятами из пятьсот десятого. Ты установил слежку за тем парнем, что был у меня в конторе?

– Угу. Этот сыщик позвонил несколько минут назад. Твой парень направился к меблированным комнатам на Ист-Лагмор-стрит, 791, и исчез там.

Мейсон задумчиво кивнул:

– Пусть твой человек продолжает, Пол. О’кей, пошли навестим Каллендера.

Мейсон подал знак лифтеру. Они в молчании поднялись на пятый этаж, прошли по кромке ковровой дорожки, покрывающей коридор, и остановились у номера 511.

На ручке двери висела табличка с надписью: «Не беспокоить».

Мейсон взглянул на часы.

– Десять тридцать, – отметил он.

– Ему не понравится, если мы разбудим его, – сказал Дрейк приглушенным голосом. – Не забывай, Перри, он не ложился до трех часов утра, пока у него не перебывали все, кого он ждал.

– Ему это в любом случае не понравится, – ответил Мейсон и постучал.

Никто не отозвался. Мейсон снова забарабанил по двери костяшками пальцев, на этот раз более решительно. Когда и в этот раз никто не отозвался, адвокат дернул за ручку двери.

– Спокойно, Перри, – предупредил Дрейк, – а то сюда заявится гостиничный детектив… О-о, о-о!..

Ручка, за которую дергал Мейсон, поддалась. Дверь приоткрылась дюйма на два.

– Спокойно, Перри, – повторил Дрейк.

Мейсон осторожно отворил дверь.

Комната была окутана таинственным полумраком, как будто часть ушедшего вечера была загнана сюда и не смогла выбраться наружу из-за захлопнутой двери и спущенных портьер. Запах застарелого табачного дыма резанул ноздри.

Дрейк, выглядывая из-за плеча Мейсона, вдруг обернулся и в панике кинулся к номеру 510. Мейсон, который стоял в дверях номера 511, сказал:

– Остановись, Пол. Следи за коридором.

– Надо убираться отсюда, Перри. Прошу тебя! Я не смогу тебя предупредить вовремя, если кто-то…

Мейсон приложил палец к губам, призывая его замолчать, вошел в комнату, тихо притворил за собой дверь и щелкнул выключателем.

На полу распласталось тело Джона Каллендера.

Он лежал на спине, полностью одетый, его правый глаз был почти закрыт, левый, полуоткрытый, пьяно уставился в потолок. Вокруг никаких признаков борьбы.

В грудь его был воткнут японский нож. Рукоятка и часть клинка около семи дюймов торчали из тела.

Что делало сцену еще более мрачной, так это зрелище последней попытки вытащить клинок из груди, которую явно предпринял Каллендер, перед тем как окончательно потерял сознание. Правая рука, уже негнущаяся, сжимала острый как бритва клинок, до самой кости вонзившийся в его пальцы.

Стараясь ни к чему не прикасаться, Мейсон обошел бурое пятно на ковре и огляделся.

Тело лежало в прихожей. За ней находилась комната, которую Мейсон мог видеть через открытую дверь. Постель была застелена. Видно было, что на ней никто не спал. В конце номера располагалась ванная. Там горел свет. Дверь в ванную была приоткрыта.

Взяв носовой платок, чтобы не оставить никаких отпечатков, Мейсон распахнул дверь в ванную и увидел, что там никого нет. Затем он тихо притворил дверь так, чтобы она оставалась приоткрытой, как раньше.

Внимание Мейсона привлек стенной шкаф. Он был заполнен одеждой, самой разной, от ворсистых твидовых пиджаков до смокинга и фрака. На полке для обуви выстроилось не менее дюжины пар самых разных ботинок.

Опять вынув носовой платок, чтобы не оставлять отпечатков, Мейсон открыл один из ящиков. Он был доверху заполнен рубашками и аккуратно сложенным бельем.

Мейсон закрыл ящик, вернулся в прихожую, обошел тело и выглянул в щелку наружной двери.

Пол Дрейк стоял на пороге номера 510.

Мейсон с немым удивлением приподнял брови. Дрейк кивнул.

Снова достав платок, чтобы не дотрагиваться до дверной ручки, Мейсон вышел в коридор, закрыл за собой дверь и двинулся к убежищу в номере 510.

Дрейк плотно затворил дверь.

Человек, явно до этого спавший, скинул легкое одеяло и теперь сидел на краешке смятой постели. Его пиджак висел на спинке стула, ботинки стояли на полу, на нем самом были брюки и рубашка. Другой стоял около умывальника, держа в правой руке наполовину выкуренную дымящуюся сигарету. Он мрачно взглянул на Пола Дрейка.

– Ты знаешь этих ребят, Перри? – спросил Дрейк.

Мейсон не знал.

Пол Дрейк указал на мужчину, сидевшего на кровати.

– Фрэнк Фолкнер, – представил он, затем повел головой в сторону стоявшего: – Харви Джулиан.

Оба мужчины кивнули.

Дрейк обернулся к Мейсону:

– Я должен сообщить им о том, что произошло, Перри.

Мейсон отрицательно покачал головой и сделал запрещающий знак рукой.

– Но, говорю тебе, я должен сделать это, – стоял на своем Дрейк. – Черт возьми, Перри, я потеряю свой патент. Эти мощные ребята нарушили параграф 7578 Кодекса о бизнесе и профессиях, который гласит, что вдобавок ко всем остальным основаниям для лишения частного детектива его патента Департамент может вынести постановление о лишении патента по «всякому иному поводу, который Департамент сочтет достаточным». Ты знаешь, что это означает. Они прицепятся к тому, к чему действительно можно прицепиться. А они там не любят меня.