Дело Лейкина - [7]

Кстати, о роли Николая Владимировича в деле Лейкина. Андрей Тоом считает, что основной причиной всего дела было предполагаемое назначение (выборы) Николая Владимировича на должность декана нашего факультета. Вот доводы Андрея (www.de.ufpe.br/~toom/scandals/leikin/LEIKIN.DOC):

«…надо сказать об истинной подоплёке этого дела. Это были годы правления Хрущёва. Общая либерализация коснулась и университетов и где-то в верхах было решено вернуться к практике выборов деканов факультетов, а не назначать их приказами сверху, как было все сталинские годы. Уже был намечен кандидат в деканы мех-мата, Николай Владимирович Ефимов — добрый и умный человек, хороший администратор, компетентный математик. Его специально пригласили из другого города и назначили заведующим кафедрой математического анализа. Парткому вся эта либерализация была поперёк горла и он ухватился за случай с Лейкиным и стал его раздувать».

В одном разговоре про дело Лейкина (www.de.ufpe.br/~toom/scandals/leikin/OLGA.DOC) Андрей добавил еще следующее:

«Личность Лейкина их не интересовала, они хотели максимально раздуть скандал и сообщить властям — самому Хрущёву, — что на мехмате происходят антисоветские события. Хрущев был человек взбалмошный, мог отменить выборы деканов. Вам с Леной Ефимовой надо поговорить».

Что это все означает? Ведь Андрей говорит о самом настоящем заговоре партийцев. Откуда Андрею известно об «истинной подоплеке» дела? От самих участников заговора? Маловероятно. От Лены Ефимовой или Николая Владимировича? А они тогда как к этому пришли? Может быть это предположение основано на какой-то логике событий и дедуктивных выводах Андрея, Лены или Николая Владимировича?

Я отношусь с большим уважением к аналитическим способностям каждого из них, но версия о выборах мне не кажется правдоподобной. И вот по каким причинам.

Всякий, кто говорит по-русски, не должен обманываться словом «выборы», когда речь идет о России. Для тех, кто не обратил внимания на то, как Андрей Тоом представлял себе выборы, я еще раз приведу здесь выдержку из его свидетельства: «…где-то в верхах было решено вернуться к практике выборов деканов факультетов… Уже был намечен кандидат в деканы мехмата, Николай Владимирович Ефимов… Его специально пригласили из другого города и назначили заведующим кафедрой математического анализа».

Все, что собирались сделать партийцы — это при заранее утвержденном в верхах «кандидате» отдать дань времени. Если их главный играл в либерализацию, то вместо назначения декана надо было провести выборы. Но кандидатура на пост декана должна была быть, конечно, только одна. То есть, может быть, были еще какие-то люди, формально выдвинутые в кандидаты. Кто-то мог подать на конкурс по наивности. Кого-то могли подтолкнуть к этому. (Давай, мол, смелее — ты, конечно, в этот раз не пройдешь, но надо, чтобы люди тебя знали.) Как бы то ни было, но настоящий кандидат был один. И его кандидатура стандартным образом была заранее «согласована» во всех стандартных инстанциях.

Есть еще одна причина, по которой мне кажется утверждение Андрея Тоома весьма сомнительным. Мы знаем (должны знать), что кандидатура Ефимова партийцами была согласована. Тем не менее, предположим, что были какие-то партийные силы, которые не хотели видеть Николая Владимировича на посту декана. И вот они придумывают следующую многоходовую комбинацию. Пользуясь неосторожными выступлениями Миши Лейкина, раздувают все это в «дело». Сообщают кукурузнику об этом и советуют отменить выборы деканов в университетах. Кукурузник соглашается с ними и выборы отменяет.

Предположим даже, что все это им удалось. А что было бы дальше? А дальше Ефимов был бы не выбран, а просто назначен на пост декана.

Значит, надо тогда было что-то сделать с Ефимовым. Отравить? Написать на него донос? Это вполне возможно было от партийцев ожидать. Но зачем тогда были нужны такие сложности с делом Лейкина?

Были ли такие заговорщики? Удалось ли им сообщить на самый верх о деле Лейкина и найти там своих людей, близких к кукурузнику? Этого мы не знаем. Но мы знаем, что выборы не были отменены. Выборы состоялись. И деканом факультета был избран (сюрприз!) Николай Владимирович Ефимов.

Но осенью шестьдесят первого Ефимов не был еще деканом. Однако что-то где-то слышать мог. Потому и предупреждал по-дружески Марика, а через Марика и всех нас, об опасности.

Нашу компанию потянули на ковер к Слезкину, тогдашнему декану факультета. У Слезкина разговор был коротким и прямолинейно строгим. Всем велели вести себя хорошо. В противном случае грозили выгнать из университета.

Меня к Слезкину не вызывали. Я думаю, что ОНИ считали, что меня не надо было предупреждать, потому что я был уже в списке на выгон. Меня хотели выгнать из университета за полгода до этого события.

Весной того же года мне не поставили зачет по военному делу. Сначала я не придал этому особого значения. Подучил немного электронные схемы, разобрался в колебательном режиме магнетрона и пошел сдавать во второй раз. И во второй раз зачет у меня принят не был. Тогда я засел за изучение военки серьезно. Но не смог сдать зачет ни с третьего, ни с четвертого раза.