Дело Кравченко - [7]
— Мне сказали, что тираж «Лэттр Франсэз» — 65 000 экземпляров. Неужели всего только 65 тысяч людей спасало Францию? — продолжает Кравченко. — Резистанты! Кроме вас их и нет!
Мэтр Изар, в свою очередь, встает и перед тем, как расстаться с Пьером Дебрей, спрашивает его:
— Вот вы — верующий католик. Неужели вас не покоробило от статейки «Сима Томаса» и от всей этой кампании?
Дебрей (окончательно плачущим голосом): Моя вера — мое частное дело. Она здесь ни при чем.
Показания Пьера Куртада
Следующим вводится Пьер Куртад. Это — редактор коммунистической «Аксион», сотрудник «Юманитэ», крупный французский журналист.
— Почему г. Кравченко все знает? Всюду был? Все видел? Это невероятно! — говорит он.
Он читает две выдержки: одну о том, как Кравченко вступил в коммунистическую партию, другую — как он из нее ушел. Куртаду кажутся они неестественными. Кроме того, в то время, как проходили самые страшные дни Сталинграда, у Кравченко болели зубы. Он просмотрел событие, самое крупное за всю войну.
— Это ложь! — отвечает Кравченко. — Зубы болели позднее.
Но Куртад настаивает, что зубы болели именно тогда. Главная же вина Кравченко это то, что, порвав с советским режимом в апреле 1944 года, он мог повлиять на ход войны. И как повлиять! (Намек на отсрочку десанта союзников).
Мэтр Нордманн: Думаете ли вы, что книга Кравченко вредная и даже опасная?
Куртад: Да, мы, члены коммунистической партии, думаем, что книга его вредная и даже опасная.
В 6 час. 15 мин. заседание закрыто.
Третий день
Третий день процесса. Иностранные журналисты обсуждают с жаром вопрос о том, что до сих пор советские свидетели против Кравченко не прибыли в Париж. Некоторые осведомленные люди говорят, что они и не придут. Другие считают, что они поедут в последнюю минуту.
Если советская власть решила их не выпускать, то этим самым она дезавуировала «Лэттр Франсэз».
Возможно ли это? Но никто ничего не знает. Известно лишь одно: до сих пор их приезд не объявлен.
Прежде, чем возобновить допрос свидетелей, председатель Дюркгейм предоставляет слово Кравченко. Он доставил статью Мих. Корякова в своей книге. Переводчик читает ее по-французски. Статья хвалебная и производит впечатление. («Социалистический Вестник», октябрь 1947 г.)
Показания Веркора
Вызывается первый свидетель: Веркор, известный резистант и писатель. Обычные вопросы адвокатов «Лэттр Франсэз»: что думает свидетель о газете «Лэттр Франсэз»? Что он думает о ее редакторах?
Веркор: Я думаю, что это прекрасные резистанты. Я работал с ними в условиях полной свободы. Полемика наша всегда дружеская.
Адвокат «Лэттр Франсэз» Нордманн: Что думали бы резистанты, если бы узнали в 1944 году о Кравченко?
Веркор: Они думали бы, конечно, о нем так, как мы думаем об антибольшевицкой лиге.
Нордманн: Могла бы эта книга появиться при немцах во Франции?
Веркор: Конечно.
Нордманн: Но она не могла бы появиться сразу после «либерасион»?
Веркор: Конечно, нет!
Нордманн: Есть ли в ней «эспри де Виши»?
Веркор: Да.
Мэтр Изар, адвокат Кравченко, задает свои вопросы.
— Г. Веркор возмущался репрессиями (в «Юманитэ»), которым подвергаются в Америке коммунисты. Возмущался ли он репрессиями, которыми подвергаются поляки антикоммунисты в Польше?
Веркор считает, что в Польше был саботаж.
Мэтр Изар извлекает из своего дела рецензию Ильи Эренбурга на книгу Веркора и читает ее. Рецензия уничтожающая: в ней Веркор назван слабым писателем, а книга — оскорбительной для французского народа.
Веркор выгораживает Эренбурга, говоря, что в это время у него были запутанные отношения с компартией.
— Меня ругал не только Эренбург, но и Кестлер. Эренбург живет в свободной стране, он свободный критик, он может писать обо мне что хочет.
Мэтр Изар: Мы все это выведем на чистую воду и докажем связь компартии французской с компартией русской.
Председатель Дюркгейм: Я считаю, что литературная дискуссия закончена.
Глубокомыслие профессора Баби
Профессор политических наук, член компартии Баби, дает свои показания. Он комбатант, резистант, потерял на войне сына. Он доказывает, что Кравченко не мог написать свою книгу, так как в ней чувствуется совершенно не русский дух.
Председатель: А вы читаете по-русски?
Баби: Нет. Но я знаю русских авторов в переводе. (Смех в публике.) Кроме того, Кравченко слишком все хорошо помнит: он помнит себя, когда ему было два года.
Председатель: Ясно, что он не писал по личным воспоминаниям о дне своего рождения!
Баби: Он рассказал в своей книге, как полумертвые от голода крестьяне праздновали с песнями и плясками сбор урожая.
Кравченко доказывает по книге, как праздновалась уборка хлеба. Для того, чтобы сварить кашу, скосили незрелое поле.
Баби: Не может быть, чтобы в России было 10 миллионов заключенных. Каким образом тогда может быть так силен прирост населения? В 1917 году было 117 миллионов жителей…
(Следует заметить, что цифры эти абсолютно неверны: последняя перепись была в 1913 году, когда в России насчитывалось 170 миллионов).
Мэтр Изар цитирует женевского профессора Гравена, который считает, что в России больше 10 миллионов заключенных.
— Смею уверить вас, — говорит мэтр Изар, что Гравен — не член антикоммунистической лиги! (Смех.)
"Курсив мой" - самая знаменитая книга Нины Берберовой (1901-1993), снискавшая ей мировое признание. Покинув Россию в 1922 году, писательница большую часть жизни прожила во Франции и США, близко знала многих выдающихся современников, составивших славу русской литературы XX века: И.Бунина, М.Горького, Андрея Белого, Н.Гумилева, В.Ходасевича, Г.Иванова, Д.Мережковского, З.Гиппиус, Е.Замятина, В.Набокова и др. Мемуары Н.Н.Берберовой, живые и остроумные, порой ироничные и хлесткие, блестящи по форме.
Лучшая биография П. Чайковского, написанная Ниной Берберовой в 1937 году. Не умалчивая о «скандальных» сторонах жизни великого композитора, Берберова создает противоречивый портрет человека гениального, страдающего и торжествующего в своей музыке над обыденностью.
Нина Берберова, одна из самых известных писательниц и мемуаристок первой волны эмиграции, в 1950-х пишет беллетризованную биографию Петра Ильича Чайковского. Она не умалчивает о потаенной жизни композитора, но сохраняет такт и верность фактам. Берберова создает портрет живого человека, портрет без ласки. Вечная чужестранка, она рассказывает о русском композиторе так, будто никогда не покидала России…
Марию Закревскую по первому браку Бенкендорф, называли на Западе "русской миледи", "красной Матой Хари". Жизнь этой женщины и в самом деле достойна приключенческого романа. Загадочная железная женщина, она же Мария Игнатьевна Закревская – Мура, она же княгиня Бенкендорф, она же баронесса Будберг, она же подруга «британского агента» Р. Локкарта; ей, прожившей с Горьким 12 лет, – он посвятил свой роман «Жизнь Клима Самгина»; невенчаная жена Уэллса, адресат лирики А. Блока…Н. Берберова создает образ своей героини с мастерством строгого историка, наблюдательного мемуариста, проницательного биографа и талантливого стилиста.
В этой книге признанный мастер беллетризованных биографий Нина Берберова рассказывает о судьбе великого русского композитора А. П. Бородина.Автор создает портрет живого человека, безраздельно преданного Музыке. Берберова не умалчивает о «скандальных» сторонах жизни своего героя, но сохраняет такт и верность фактам.
«Пушкин был русским Возрождением, Блок — русским романтизмом. Он был другой, чем на фотографиях. Какая-то печаль, которую я увидела тогда в его облике, никогда больше не была мной увидена и никогда не была забыта».Н. Берберова. «Курсив мой».
Тюрьма в Гуантанамо — самое охраняемое место на Земле. Это лагерь для лиц, обвиняемых властями США в различных тяжких преступлениях, в частности в терроризме, ведении войны на стороне противника. Тюрьма в Гуантанамо отличается от обычной тюрьмы особыми условиями содержания. Все заключенные находятся в одиночных камерах, а самих заключенных — не более 50 человек. Тюрьму охраняют 2000 военных. В прошлом тюрьма в Гуантанамо была настоящей лабораторией пыток; в ней применялись пытки музыкой, холодом, водой и лишением сна.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Брошюра написана известными кинорежиссерами, лауреатами Национальной премии ГДР супругами Торндайк и берлинским публицистом Карлом Раддацом на основе подлинных архивных материалов, по которым был поставлен прошедший с большим успехом во всем мире документальный фильм «Операция «Тевтонский меч».В брошюре, выпущенной издательством Министерства национальной обороны Германской Демократической Республики в 1959 году, разоблачается грязная карьера агента гитлеровской военной разведки, провокатора Ганса Шпейделя, впоследствии генерал-лейтенанта немецко-фашистской армии, ныне являющегося одним из руководителей западногерманского бундесвера и командующим сухопутными силами НАТО в центральной зоне Европы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Книга Стюарта Джеффриса (р. 1962) представляет собой попытку написать панорамную историю Франкфуртской школы.Институт социальных исследований во Франкфурте, основанный между двумя мировыми войнами, во многом определил не только содержание современных социальных и гуманитарных наук, но и облик нынешних западных университетов, социальных движений и политических дискурсов. Такие понятия как «отчуждение», «одномерное общество» и «критическая теория» наряду с фамилиями Беньямина, Адорно и Маркузе уже давно являются достоянием не только истории идей, но и популярной культуры.
Книга представляет собой подробное исследование того, как происходила кража величайшей военной тайны в мире, о ее участниках и мотивах, стоявших за их поступками. Читателю представлен рассказ о жизни некоторых главных действующих лиц атомного шпионажа, основанный на документальных данных, главным образом, на их личных показаниях в суде и на допросах ФБР. Помимо подробного изложения событий, приведших к суду над Розенбергами и другими, в книге содержатся любопытные детали об их детстве и юности, личных качествах, отношениях с близкими и коллегами.
10 мая 1933 года на центральных площадях немецких городов горят тысячи томов: так министерство пропаганды фашистской Германии проводит акцию «против негерманского духа». Но на их совести есть и другие преступления, связанные с книгами. В годы Второй мировой войны нацистские солдаты систематически грабили европейские музеи и библиотеки. Сотни бесценных инкунабул и редких изданий должны были составить величайшую библиотеку современности, которая превзошла бы Александрийскую. Война закончилась, но большинство украденных книг так и не было найдено. Команда героических библиотекарей, подобно знаменитым «Охотникам за сокровищами», вернувшим миру «Мону Лизу» и Гентский алтарь, исследует книжные хранилища Германии, идентифицируя украденные издания и возвращая их семьям первоначальных владельцев. Для тех, кто потерял близких в период холокоста, эти книги часто являются единственным оставшимся достоянием их родных.