Дело и Слово. История России с точки зрения теории эволюции - [16]

Это надо иметь в виду, рассуждая о русском крестьянстве. Ниже мы будем говорить о культуре большинства, не обращая внимания на сообщения, которые «вытаскивают» некоторые частные факты, показывающие крестьян либо носителями всех пороков, либо воплощением всех добродетелей. Истина – посередине.

Существует стереотипное представление, что в XVIII—XIX веках русские крестьяне были сплошь крепостными – рабами, не смевшими без соизволения жестокого помещика не то что спину разогнуть, а даже и вздохнуть свободно. Будто бы были они тупыми и забитыми, отличающимися от скота только умением говорить, да и то косноязычно. Да, были и такие, но в целом этот стереотип не имеет ничего общего с правдой.

Крепостные крестьяне составляли по стране в целом 34 процента населения. Это сведения десятой ревизии, то есть переписи 1858 года, которая непосредственно предшествовала реформе 1861 года, отменившей крепостное право. В европейской части России крепостных было 37 процентов населения, в составе крестьянства они составляли половину (с колебанием примерно от 30 до 70 процентов по разным губерниям центра Европейской России); за Уралом их почти совсем не было. Понятно, что, изучая крестьянскую культуру, надо иметь в виду не только крепостных, но и государственных крестьян, и другие, более мелкие группы.

Сегодня о крестьянстве, его прошлом и настоящем узнать совсем непросто, а в учебниках о нём и вовсе нет ничего, кроме стенаний: де, век за веком «положение крестьян становилось всё хуже». Советские историки жалели крестьян царской России, постсоветские – крестьян сталинских времён. Мучились, бедные, задавленные тяжёлой неволей. Как же им всё-таки удавалось жить самим и кормить других?

К сожалению, людям свойственно судить о явлениях и структурах более «низкого» уровня со своей, так сказать, колокольни. А надо бы попробовать встать вровень. Например, кошки и собаки проходят у людей по разряду «домашних животных». Несмышлёные, примитивные, хоть и милые, а порой забавные. Только и остаётся, что пожалеть их. Однако иной хозяин был бы поражён, узнав, по какому разряду проходит он сам у своих любимцев. Кошки и собаки чётко понимают иерархию «человеческой стаи», в которую волей судьбы помещены, и обходятся без сантиментов и морализаторства. Кто он такой, этот в очках и шлёпанцах? Прислуга, приносящая еду. Будь он хоть полковником Генштаба. Собаки умеют отлично устраиваться в жизни! Ну, а хвостом помахать и погавкать на чужого, так почему бы нет?..

Человеческое общество структурировано; изменить этого нельзя. Люди, находящиеся на разных уровнях системы, в своей биологической и нравственной основе одинаковые: они отличаются друг от друга объёмом знаний, сферой их приложения и условиями жизни.

«В своём высокомерном отношении к крестьянину, к его возможностям, иные современные деятели, хотя и провозглашали себя выразителями народных интересов, оказались в одном ряду с худшей частью надменных аристократов или ограниченных чиновников старой России, презрительно поджимавших губы в адрес простого мужика. Именно с худшей частью, потому что не только лучшие из дворян восхищались крестьянскими сметливостью в хозяйстве или художественным творчеством, но даже средние помещик и чиновник, обладавшие здравым смыслом, считались с крестьянским опытом и обычаем». Так пишет этнограф и историк М.М. Громыко.

У «зашоренных» писателей и журналистов прошлого (не будем называть имен, – их и так все знают) доныне черпают свои аргументы те, кто выступает против объективного показа старой деревни, называя это «идеализацией» крестьянской жизни. Им куда милее поплакать о тяжкой судьбине крестьян «Подтянутой губернии, уезда Терпигорева, Пустопорожней волости, из смежных деревень: Заплатова, Дырявова, Разутова, Знобишина, Горелова, Неелова, Нурожайки тож».

Поныне вся система образования принижает деревенскую жизнь, её традиции, её особенности. Настоящего уважения к крестьянину, его труду в учебниках нет. И в результате тают в тишине призывы сельского учителя к старшеклассникам: останьтесь в родном селении, это ваша малая Родина!.. – поздно, детишки уже сбежали в город, чтобы обрести более престижную профессию и образ жизни. А учителю и обижаться не на кого: он же сам доказывал им на уроках истории и литературы, что на селе одно мучение.

Даже в научных работах, исследовавших экономические процессы, уровень эксплуатации, классовую борьбу была, как правило, та же заданность, стремление показать лишь «тёмные стороны». Живая жизнь крестьянина с его умением и размышлением отсутствовала.

В науке, пишет М.М. Громыко,«укреплялось ложное представление, что «тёмный», «невежественный», «забитый» крестьянин был пассивен и бесконечно скован в своих действиях. А если он и был активен, то это был «кулак», с которым позже и разделались. Чем больше было сложностей в жизни современной деревни, тем важнее, по-видимому, было доказать, как плохо всё было в старину.

При этом неувязки бросались в глаза многим. Дети слушали рассказы стариков и видели в них совсем не то, о чем говорилось в учебнике. Исследователи видели в архивных документах иную действительность, чем в своих собственных теоретических экскурсах. Но говорить об этом было невозможно».