Дело дрянь - [45]

Я вздохнула, оделась в практичные джинсы и свитер, распределила весь свой арсенал, включая иглу, пистолет и кастет, по местам, сунула разрешение на ношение оружия и магический документ в футляр и убрала во внутренний карман свитера, пришитый изнутри около года назад и не раз выручавший меня. Телефон приспособила к ремню, благо его можно пристегивать тремя способами, не вынимая из футляра.

До симпозиума оставалось еще некоторое количество времени, хотя я не была осведомлена, во сколько конкретно начнется первое заседание.

Следуя логике и своему имиджу, я бы его назначила на полночь. Сейчас же по моим небьющимся и вообще трудно уничтожимым часам не дотикало еще и до половины.

Я хотела было спуститься в холл и переброситься с кем-нибудь парой слов, как вдруг в дверь робко постучали.

— Кто там? — спросила я, находясь сбоку от нее на случай, если сквозь тонкое дерево, обитое искусственной кожей, немедленно грянет пара выстрелов через глушитель.

— Это милиция, откройте, пожалуйста.

Я открыла и сразу же отошла в сторону, приготовившись в случае чего прыгнуть назад и откатиться за кровать, откуда можно открывать огонь по врагу.

На пороге стояли двое: пожилой мужчина с красным одутловатым лицом, лет пятидесяти или чуть меньше, очень полный, страдающий одышкой и, судя по мешкам под глазами, сердечной недостаточностью; вторым был молодой человек приятной наружности, в котором все выдавало младшего сержанта (уж я-то их знаю, поверьте мне).

— Лейтенант Татьяна Иванова? — осведомился пожилой и, не дожидаясь моего очевидного ответа, добавил: — Никитин Семен Георгиевич, — протянул мне развернутый документ.

ФСБ я уважаю. Не то что обычные менты, хотя и среди ментов полно хороших людей, равно как среди спецов полно всякой шушеры. Имидж ничто!..

— Проходите, — кивнула я, закрывая за ними дверь.

— Мы оставляли вам послание через здешнего шерифа, Сергея Петрова, вы получили? — спросил молодой человек.

Я кивнула:

— Получила, но не было времени туда пойти, я только что приехала, и нужно было сначала уладить некоторые срочные дела.

Интересно, зачем они пожаловали и имеет ли это какое-то отношение к происходящему со мной?

— Нам нужно поговорить, и, возможно, это займет некоторое время. Извините, что так поздно.

— Ничего, — пожала плечами я. — Давайте говорить.

Мы расположились поудобнее. Я подумала, что после осмотра моих документов пришедшим тоже станет спокойнее, и показала их.

Как выяснилось, поступила правильно. Конечно, офицеру ФСБ в значительной степени наплевать на мою бумагу, как и на то, что я сама «лейтенант милиции», даже если документ заверен губернатором Тарасовской области. Однако пришедшие, чувствуется, только такого и ждали, потому что, переглянувшись, решительно начали свой рассказ, попросив меня выслушать, а затем поделиться информацией.

— Давайте поделимся, — сказала я.

— Эта информация засекречена.

Я удивленно подняла бровь и превратилась в одно большое ухо.

Затем около минуты сидела, лихорадочно раздумывая, что же происходит.

То, чего Никитин мне не сказал, но на что намекнул, говорило о таком размахе происходящего, перед которым моя мышиная возня с жалкой статуэткой Чэн казалась полным бредом.

Единственное из сказанного меня крупно обрадовало:

— Значит, со Светланой все в порядке?

Никитин дернул щекой и как-то странно ответил:

— Да, нормально все… — И тут же перешел на другую тему. — Татьяна, мы были с вами откровенны, — сказал Никитин, проникновенно глядя на меня. — Мы понимаем, что вы работаете на нахождение статуэтки, в этом состоит ваше задание. Но наши цели совпадают, потому что статуэтка, по-видимому, как-то связана с интересами тех, кто вертится вокруг правительственного Объекта. И у нас есть сведения, что они попытаются забрать ее сегодня.

— Я понимаю, — кивнула я слегка обалдевшей головой. — Но разве вы не знаете, что именно это за Объект и в чем его ценность?

— Не знаю, — твердо ответил полковник Никитин.

Я помолчала, собираясь с мыслями. А затем рассказала им обоим все, что знала.

Надо было видеть, как изменялись в ходе беседы их лица. Особенно когда речь зашла о договоре, который заключил со мной Старик, и о разговоре Янны Кертц.

— Это он! — воскликнули оба, услышав о таинственном партнере-враге Властной и Старика. — Значит, имя есть!

— Алекс? — уточнила я. — Алекс — это тот, кто интересуется Объектом и статуэткой?

— Точно он, — ответил Никитин, на ходу выстраивая, похоже, сразу несколько версий.

— Семен Георгиевич, — вставил Саша, — получается, что статуэтка не так проста, как нам казалось.

— Не пойму я, зачем она ему, — недовольно буркнул Никитин, не любивший, видимо, никаких неясностей. — Может, считает, что… Да нет, чушь.

— Давайте решим, как будем совместно работать и будем ли вообще.

— Разумеется, Танечка, — ответил Никитин, потирая вспотевший лоб. — Еще как будем. И раз этой ночью состоится передача статуэтки, будем брать их с поличным.

— Алекс — профессионал, судя по всему, международного класса, а кроме того, вы же помните про телохранителей, — возразила я.

— У нас есть профессиональная группа захвата, во-первых, а во-вторых, в городе однозначно находится один или больше агентов российского Интерпола.