Дело для трех детективов - [22]

— Что ж, хорошо, — сказал он, — тогда я пожелаю всем спокойной ночи. Я приказал Столлу предоставлять вам всё, что пожелаете. — С очевидным облегчением он покинул комнату.

Лорд Саймон повернулся к Уильямсу.

— Относительно завещания никаких сомнений? — спросил он. — Всё унаследует пасынок?

Уильямс кивнул.

— Да, — сказал он. — Я всегда знал об этом. Я не был адвокатом старика. Но его завещание именно таково.

— Выглядит довольно плохо для пасынка, кем бы он ни был, — заметил я.

Но отец Смит мягко взглянул на меня:

— Вы не должны так говорить, — заметил он. — Факт, что нечто написано на пергаменте, не означает, что это пророчество. Вы походите на столь многих современных мыслителей. Новое завещание вы стремитесь превратить в Ветхий завет.

— Так, а если ближе к теме, — сказал месье Пико, поворачиваясь к Уильямсу, — существует ли завещание самой леди. Что вы можете об этом сказать?

Довольно неожиданно Уильямс улыбнулся.

— Миссис Терстон, — сказал он, — была в некоторых делах весьма простодушным человеком. Как вам может подтвердить мистер Таунсенд, больше всего она гордилась этим домом. Она старалась изо всех сил сделать его образцовым и надеялась добиться прекрасной работы всех слуг с помощью придуманного ею способа. Она заставила меня составить завещание, по которому всё её личное имущество переходит мужу. Но все деньги, которые у неё имелись бы на момент смерти, должны быть поделены поровну между слугами, находилившимися в штате на момент её смерти. Это было, конечно, уже после того, как её муж получил собственное наследство.

— Но, — сказал я, — поскольку у неё было только пожизненное право...

— Именно так. В этом-то и состояла идея. У неё никогда не было много денег в личном владении. Она получала свои доходы ежеквартально и тратила их или раздавала. Поэтому то, что досталось бы слугам, было фактически равно сумме её кредита в банке на момент её смерти. То есть примерно равно сумме, обычно оставляемой слугам. Но, конечно же, они не должны были этого знать. Они знали лишь, что миссис Терстон богата. И похоже, что план работал, поскольку с тех пор она не меняла штат.

— Другими словами, это была уловка, — сказал отец Смит.

— Едва ли можно её так назвать, — резко ответил Уильямс.

— А уловки могут работать в обе стороны, — заметил маленький священник. — Если вы пытаетесь разыграть над кем-нибудь первоапрельскую шутку после полудня, шутка рикошетом падёт на вас[28].

— Я не вижу здесь шутки, — сказал Уильямс.

— Я тоже, — сказал отец Смит. — Я вообще не вижу здесь ничего смешного.

ГЛАВА 10

Когда доктор Терстон оставил нас, несколько гнетущая атмосфера, которая явно ощущалась в его присутствии, сразу рассеялась, и все, казалось, с некоторым облегчением вернулись к захватывающему расследованию. Тяжёлая утрата в таких случаях, как я часто замечал, несколько мешает делу, а значение имеют только поиски преступника. Так что мы с удовольствием принялись за расследование.

Первый человек, который был подвергнут допросу, был техником, посланным телефонной службой для ремонта проводов. Он обнаружил свежий разрез на проводе там, где тот проходил за окном небольшой гардеробной на первом этаже. Техник оказался умным молодым человеком, стремящимся внести свой вклад в следствие.

— Там, на подоконнике, лежала пара небольших садовых ножниц, которыми пользуются при обрезке роз, — сообщил он. — Я считаю в высшей степени вероятным, что это дело сделано с их помощью. Всё, что требовалось, — с энтузиазмом пояснил он, — это открыть окно, высунуться и... чик! — телефон мёртв.

— Были ли исследованы эти столь важные садовые ножницы? — спросил месье Пико. — Возможно, наш добрый Бёф проверил, имеются ли на них отпечатки пальцев?

Сержант закашлялся и выглядел несколько смущённым.

— Нет, я посчитал это излишним, — признался он, — поскольку знаю, кто это сделал.

Месье Пико издал какой-то гортанный галлицизм, но высказался лорд Саймон, который чуть растягивал слова:

— Мой слуга, Баттерфилд, осмотрел эти проклятые штуки. Никаких отпечатков.

Механик не собирался уходить.

— Да, ещё хотел сказать, — добавил он, наклоняясь вперёд с умным видом, — около них была пара старых рабочих перчаток. Кто бы ни перерезал этот провод, он, возможно, надел их, — он сделал соответствующий жест, — перерезал линию и снова снял.

— Voila! — насмешливо бросил месье Пико.

— Нам бы больше помогло, если бы вы смогли сказать нам, когда на станции обнаружили, что линия не в порядке.

— Это я могу сказать. Только этим утром. Но вчера вечером в этот дом никто не звонил, и никто не заявлял о неисправности до десяти часов сегодня.

— Значит, вы знаете, кто приходил?

— Да. Шофёр.

Месье Пико опять поднял голову:

— А известно ли, когда в последний раз телефон был в порядке?

— Я так понял, что был вызов приблизительно в шесть часов вчерашнего вечера. Он был последним.

— Большое спасибо. — Сэм Уильямс отпустил молодого человека дружеским кивком.

— Загадочно, — прокомментировал лорд Саймон. — Весьма загадочно.

— Не понимаю почему, — не смог сдержаться я. — Мне кажется, механик прав. Садовые ножницы, перчатки… у преступника всё было под рукой.