Дело Черных дервишей - [4]

С этим словами генерал вставил в проигрыватель диск и включил телевизор.

– Хочу показать тебе одну запись, – сказал он, комментируя темноватую картинку, возникшую на экране. – В 2012 году сделана.

– Откуда запись? – спросил Волин.

– С Волковского кладбища в Петербурге, – невозмутимо отвечал Воронцов. – Точнее, из православного храма при кладбище. Был такой Теодор Адамович Шумóвский, выдающийся арабист, автор поэтического перевода Корана на русский язык. Это запись с его отпевания в 2012 году. Сюжет снимала одна небольшая телекомпания, но в эфир он так и не пошел.

Волин взглянул на экран внимательнее. Камера брала то общий план храма, то сосредоточивалась на отдельных людях, присутствовавших на отпевании.

– Шумóвский – чрезвычайно любопытная фигура, – продолжал генерал. – Не будучи мусульманином, он был очарован поэзией Корана, его религиозным и философским содержанием. Откровение, данное Мухаммеду, он почитал подлинно боговдохновенной книгой, видел в нем воплощенную надежду для людей, возможность обрести более высокие идеалы. Он был уверен, что переводить Коран нужно именно стихами – в противном случае от читателя ускользает слишком много важных вещей. И Шумовский-таки взял на себя нелегкий труд сделать поэтический перевод Корана. – Генерал помолчал немного и добавил. – Кстати, издание этого перевода благословил председатель Совета муфтиев России Равиль Гайнутдин. Зная, как ревниво мусульмане относятся к таким переводам, остается только догадываться, какая гигантская работа была проделана Теодором Адамовичем.

Он умолк на минуту, задумчиво глядя в телевизор, потом продолжил.

– Мусульмане умеют быть благодарными. Именно петербургская ýмма[1] добилась, чтобы Шумовского похоронили на Волковском кладбище. Перед отпеванием случился удивительный казус. Несколько представителей мусульманского духовенства появились в храме и попросили позволения в знак особенного уважения к усопшему прочитать над его телом суры Корана. Православный батюшка не возражал…

– Стойте! – вдруг сказал Волин. – Остановите воспроизведение!

Генерал нажал на паузу, посмотрел на следователя. Тот впился глазами в лицо человека, стоявшего в некотором отдалении от остальных. Близко посаженные, чуть раскосые бесцветные глаза, куцые бровки, коротенький узкий носик, к низу обретающий очертания небольшой груши, рот лягушачий, безвольный подбородок… Этого человека он видел на записях с камер дома, где был убит предполагаемый похититель.

– Вот с него и начнем, – оживился Воронцов. – Если даже он и не убийца, то наверняка кое-что знает об этом деле.

– А вы с ним знакомы? – спросил Волин.

Старый историк отвечал, что с этим человеком он не знаком, но наверняка его знают питерские мусульмане, которые присутствовали на похоронах Шумовского. Надо отослать им снимок, они быстро определят, кто на видео. Этим займется сам Воронцов. Есть надежда, что через пару часов они уже будут знать, с кем их свела судьба…

Волин от удовольствия даже засмеялся. Дело, которое грозило стать висяком, благодаря многомудрому Сергею Сергеевичу неожиданно обрело перспективу.

Генерал вытащил диск из проигрывателя, сунул его в компьютер, отсканировал нужный кадр и открыл почту, чтобы написать письмо. Однако тут зазвенел телефон Волина. Следователь поднял трубку, нетерпеливо сказал «слушаю!»

– Здравствуйте, Орест Витальевич, – голос в трубке был незнакомый, мягкий, с еле заметным акцентом. – Меня зовут Искандар Каримов, я представляю Академию наук Узбекистана. Могу я встретиться с вами для важного разговора?

– Простите, а что за разговор? – осторожно осведомился старший следователь (он уже включил громкую связь, и Воронцов слушал Каримова не менее внимательно, чем сам Волин).

– Разговор касается Корана Усмана, – отвечал собеседник.

– Да, конечно, – чуть помедлив, – сказал Волин, а сам глядел на Воронцова, который знаками показывал ему: сюда, сюда его тащи! – Вам удобно было бы подъехать на Поварскую?

Собеседник не возражал – он как раз находится неподалеку. Волин продиктовал ему адрес и повесил трубку. Воронцов глядел на него задумчиво.

– Интересный звонок, – сказал он. – И в такой важный момент. Совпадение или что-то более серьезное?

Волин не сразу понял, о чем говорит генерал.

– Ты телефон свой проверяешь? – спросил тот без обиняков. – Не висит ли там подслушивающая программа, передающая все твои разговоры каким-нибудь любопытным хакерам?

Волин отвечал, что это паранойя – кому нужны его разговоры? Найдутся люди, загадочно отвечал генерал. Потом строго посмотрел на Волина и заметил, что настоящий телефон должен быть кнопочным, а лучше – дисковым. Штуковина, которая передает на сторону все твои данные, это не телефон, а электронный шпион, который гораздо страшнее шпиона обычного.

В дверь позвонили. Воронцов глянул на часы.

– Пятнадцать минут, – сказал. – Быстро они, быстро…

– Мне открыть? – спросил Волин.

Генерал подумал пару секунд и махнул рукой: сиди, я сам. И мелким пенсионерским шагом двинул к двери. Волин заметил, что боковой карман пиджака у него топырится. Там лежало что-то весомое, что-то, очень похожее на пистолет. Старший следователь подивился – когда только генерал успел вооружиться? Не сидит же он весь день с оружием у себя дома! Хотя, с другой стороны, почему бы и нет? Времена пошли суровые, почти как в лихие девяностые, а что дальше будет, вообще непонятно.