Дело человеческое - [9]

А мама обшивала девочек к выпускному вечеру — порою до утра сидела, не спала. Тогда крепдешин был настоящий, разных цветов. И такие красивые платья шила мама…

У меня же свой портной был — бабушка. Пойдет в сарай — там от стариков остались всякие тужурочки. Она их соберет, распорет, простегает — и сошьет мне сапожки матерчатые. Я в них ходила… Она даже ссорилась с мамой, говорила ей:

— Если уж забросила ребенка — так хоть какой-нибудь лоскут бы кинула, обноски от старших. Я б ей платьишко сшила…

Но вещей в семье не оставалось. На средней дочери, Алисе, все «горело». Однако училась она тоже на «отлично», занималась во многих кружках, писала пьесы, очень любила животных.

Мама ей, бывало, строго накажет: «После школы иди к бабушке».

И вот бабушка глядит — через забор летит портфель, а Алиса промчится мимо дома — и по кружкам. Характер у нее был боевой! Даже уличные мальчишки ее побаивались. Напротив жил мальчик Толя, и помню, что Алису все раздражал его насморк. Как-то раз она его поймала, раздела: сняла шапку, варежки, пиджачок теплый, ботинки — и все покидала в колодец. Да еще его налупила.

И подружки у нее были — самые известные хулиганки во всем Сталинграде. Ланка, Светланка — вечно ходила в валенках, к которым веревками были привязаны коньки. И палочки вставлены, чтобы закручивать веревки. У нее был большой крючок — она цепляла его за машины, за грузовики. И со всей скоростью неслась по Кубанской улице… Потом за другую машину цепляется, и опять.

…Светланка погибла рано. В годы войны, когда наши войска уже шли по территории Германии — брат ее присылал с фронта посылки. И подруги девочки решили ограбить дом, забрать заграничные вещи. Они принесли хлебные карточки, отправили Ланку за хлебом, а тем временем — ударом топора убили ее мать. И сбросили тело в подполье.

Когда Ланка вернулась домой — в тарелках на столе остывал суп — мама успела его разлить. Гостьи сказали, что хозяйка побежала к соседке, завели патефон. Одна из них пригласила Ланку танцевать, а вторая вновь взмахнула топором.

— Девочки, да что вы делаете? Вы ж мои подруги! — кричала Ланка.

Её труп тоже бросили в подполье.

Печка с тех пор не топилась, и суп в тарелках замерз.

Прошло время, и с фронта вернулся брат, приехал вместе с товарищем. Они увидели дом, занесенный снегом. Отперли дверь, вошли. Было очень холодно. Друзья протопили печь, и Гоша тут же упал спать. А товарищ его начал размышлять — и тревожные это были мысли.

Не давал ему покоя замерзший суп.

Парень зажег газету и, как с факелом, обошел всю квартиру. Потом вышел в коридорчик и увидел лаз в подполье. Зажег еще газету — бросил вниз, и пред ним предстали убитые. Благодаря холоду тела не разложились.

Тогда друг разбудил Гошу и позвал ночевать к соседям.

— Действует на меня этот суп, — сказал он, — Мысли всякие лезут… Ну куда могли деться твои близкие?

Ребята пошли к соседям, постучались. В ту пору люди делились последним. И с радостью дали приют возвратившимся с фронта.

А утром друг показал страшную находку.

Юных преступниц нашли — привезли из другого города и судили.

Алиса же говорила, что эти девочки — убийцы, были ее самыми близкими подругами. Она гуляла с ними допоздна. Мама ругала ее, и даже била, но удержать дома не могла. Ведь мама целый день пропадала на работе, и Алиса была предоставлена сама себе.

Иногда сестра брала меня с собой. Один раз позвала посмотреть эвакуированный из Москвы зоопарк. Там был говорящий попугай — розовый, большой. Когда звучал сигнал воздушной тревоги, он повторял: «Володя боится, Володя боится, воздушная тревога!»

Сама Алиса бесстрашно входила в клетки. Помню, подвела она меня к страусу. Клетка огромная. Она открыла ее — мол, чего ты трусишь, заходи! Я зашла, а страус пригнулся, да с такой скоростью на меня кинулся! Алиса выскочила, а я осталась внутри. Как он меня ногами бил, этот страус! Я думала — насмерть забьет. И Алиса боялась прийти мне на помощь — и страус, и я были около двери. Стоит ее открыть — и заморская птица побежит по зоопарку.

А гиена! Она была такая противная, общипанная, облезлая. При мне Алиса вошла к ней — хотела погладить, приласкать. Она очень любила животных. Так гиена ей руку разорвала до кости.

Но я забежала вперед…

* * *

В первый класс меня отвела бабушка. После дифтерии у меня болели голова и сердце. Худенькая была, кожа да кости.

Школу выбрали недалеко от дома, чтобы бабушке удобнее было меня встречать. Учебное заведение представляло собой одноэтажное здание, здесь занимались школьники с первого по четвертый класс.

А у тети Поли сын поступил в Одесское высшее морское училище. Он едва успел получить диплом, как был отправлен на фронт. Вскоре пришло известие, что он погиб.

Тетя Поля осталась одна — без любимого мужа, без сына. И поэтому — я с ней никогда не расставалась.

Война

Перед началом Великой Отечественной войны старшая сестра, Нина, успела поступить в Ленинградский химико-технологический институт. Ее подруга Нина Посохина решила держать экзамены в горный. А наша очень любила химию, еще папа рассказывал ей многое об этой науке.

Тогда не было золотых медалей, у Нины на руках имелся лишь аттестат, что она окончила особенную школу. Бабушка повторяла нам с Алисой: «Ни одна из вас не удалась в Ниночку. Она, бывало, до утра не ляжет спать, если не сделаны уроки. И все школьные принадлежности у нее — как новые. Поглядите, тетрадка уж вся исписана, а будто из-под утюга».