Дело Бенсона - [64]

Пятнадцать минут спустя прибыл мистер Мориэрти. Он оказался высоким добродушным молодым человеком лет двадцати с небольшим – на мой взгляд, он совсем не походил на члена городского управления. По-английски он говорил чисто, почти без акцента.

Маркхэм познакомил нас и коротко объяснил, зачем он нам понадобился.

– Один из детективов вчера расспрашивал меня, – сказал Мориэрти,

– Отчет мы получили, – улыбнулся Ванс, – но он слишком поверхностный. Вы можете нам подробно рассказать, что вы делали в ту ночь, после встречи с полковником Острандером?

– Полковник пригласил меня на обед и на представление. В десять часов мы встретились в «Марселе». Мы пообедали, а потом отправились в театр. Приехали мы туда незадолго до двенадцати часов, уехали а половине третьего.

– Вчера вы сказали детективу, что сидели в ложе.

– Это верно.

– И вы оставались в ложе вместе с полковником до конца?

– Нет. После первого акта ко мне в ложу зашел мой друг, а полковник отправился в туалет. После второго акта мы с полковником вышли покурить.

– В какое время окончился первый акт?

– В половине первого или около этого.

– А где вы курили?

– На улице перед театром.

– Из ложи нет выхода прямо на улицу?

– Есть. Им мы и воспользовались.

– Как долго отсутствовал полковник после первого акта?

– Несколько минут, примерно. Точно я не могу сказать.

– Он вернулся до поднятия занавеса во втором акте?

Мориэрти колебался.

– Не думаю, мне кажется, он вернулся, когда второй акт уже начался.

– Минут через десять?

– Точно не могу сказать, но не больше!

– Значит, учитывая десятиминутный антракт, полковник мог иметь в запасе двадцать минут?

– Да, это возможно.

На этом разговор закончился. Мориэрти ушел, а Ванс задумчиво курил.

– Удивительная удача! – пробормотал он. – Дело в том, что этот театр находится наискосок от дома Бенсона. Вы оценили возможность этой ситуация? Полковник приглашает Мориэрти в театр и занимает ложу с выходом на улицу. Незадолго до половины первого он ускользает из театра, перебегает через улицу, подходит к дому и стучит в окно. Его впускает в дом Бенсон, которого он убивает, а затем возвращается в театр. На все это нужно не больше двадцати минут.

Маркхэм промолчал.

– А теперь давайте рассмотрим все обстоятельства и факты, – предложил Ванс. – Мисс Сент-Клер сообщила нам, что полковник потерял много денег из-за махинаций Бенсона и обвинял того в мошенничестве. Он не разговаривал с Бенсоном неделю, так что между ними была вражда. В «Марселе» он видел Бенсона с мисс Сент-Клер и, зная, что она всегда в полночь отправляется домой, назначил исполнение плана на половину первого ночи, хотя он мог бы выбрать половину второго или два часа и улизнуть в это время из театра. Поскольку он был офицером, то, вероятно, имеет кольт и, возможно, неплохой стрелок. Он озабочен тем, что вы никого не арестовали, и даже звонил вам в контору. Он принадлежит к числу немногих людей, которых Бенсон мог принять в том виде, в котором он находился. Он близко знал Бенсона пятнадцать лет, и миссис Платц однажды видела, как Бенсон без парика принимал его. Больше того, он мог знать все домашние порядки и, несомненно, не раз ночевал в доме друга во время попоек в Нью-Йорке… Как вы на это смотрите, Маркхэм?

Маркхэм встал и медленно прошелся по комнате.

Так поэтому вы всех расспрашивали о полковнике и приглашали его к ленчу? Что же с самого начала натолкнуло вас на мысль о его виновности?

– Виновность! – воскликнул Ванс. – Нелепое слово, придуманное старыми болванами! Я был уверен, что полковник должен был пойти в туалет, чтобы поправить галстук и причесать волосы. Сидя в ложе перед сценой, он хотел выглядеть симпатичным.

Маркхэм резко остановился. Щеки его покраснели, глаза блестели. Но Ванс не дал ему заговорить и продолжал:

– И мне повезло самым изумительным образом. Он – обычный щеголь и, как я и предполагал, отправился в туалет навести на себя лоск. Честное слово! Сегодня утром мы добились значительного прогресса в этом деле, несмотря на ваши оскорбленные чувства. Теперь у вас осталось всего пять человек, каждому из которых вы можете предъявить обвинение в убийстве и с чистой совестью требовать смертной казни.

Он откинулся на спинку стула.

– Во-первых, мисс Сент-Клер. Вы были полностью уверены в ее вине и сказали майору, что готовы арестовать ее. Моя демонстрация роста убийцы произвела на вас впечатление и доказала невиновность девушки. Несомненно, суд тоже принял бы такое объяснение. Во-вторых, я дал вам капитана Ликока. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы спасти парня от ареста: ведь его признание дало вам возможность упрятать его за решетку. У вас на руках были прекрасные факты против него, не считая его легкомысленного признания, но и здесь вы столкнулись с трудностями. В-третьих, милый Линдер… Против него у вас были куда более серьезные обвинения, чем против любого другого, так сказать, самое достоверное доказательство – embarras de richesses[63]. И любой суд приговорил бы его без всяких сомнений. Я бы сам приговорил его, хотя бы за то, как он одет. В-четвертых, я указал вам на миссис Платц. Моя записка не вызывает никаких сомнений. В-пятых, я предоставил вам полковника. Против него свою речь я только что закончил.