Дели-акыз - [30]

* * *

Селтонет поет. Её голос разносится — летает, как птичка по всему джаваховскому саду. Она лежит на мягкой тахте, закинув за голову тонкие смуглые руки, и выводит звучно и нежно:

Много на небе вечернем

Звезд золотых и прекрасных,

Много песчинок зыбучих

У изумрудного моря.

Много листков у чинары,

Белых азалий в долине,

Много у девы на сердце

Дум и тревоги неясной.

Селтонет поет, заливается. А кругом-то какая благодать! Небо, как будто ниже спустилось нынче к самому Гори… И ни единого облака не видно на нем. Синее оно, синее, как тот сапфировый камень, что носит в перстне тетя Люда. На солнце смотреть больно. Под навесом, сделанным в виде шалаша, Селтонет хорошо, но душно… А встать и идти не хочется. Так бы и пролежала она здесь целый день до вечера, до самого приезда Селима.

Много на небе вечернем

Звезд золотых и прекрасных…

— Чего распелась? Опять тетя Люда придет выговаривать за то, что ничего день-деньской не делаешь, баклуши бьешь, — неожиданно поднявшись по винтовой лестнице, прилепившейся сбоку дома, говорит внезапно появившаяся перед девушкой Глаша. — Это, во-первых, а во-вторых, сейчас был Рагим. Говорит, сегодня…

— Сегодня? Ах! — и Селтонет вся вытянулась, как струна.

Глаза её засверкали, как звезды.

— Сегодня, говоришь, яхонтовая, сегодня? — хватая за руки Глашу, жадно допытывается она.

— Ну да, сегодня. Вот сейчас приходил Рагим и говорит: нынче праздник, сам бек-Гаид из своего поместья горного прискачет в виноградник Абдул-Махмета, приходи с кабардинкой. Пускай, говорит, кабардинка все свои лучшие наряды наденет. Золото, камни какие есть, Пусть ослепнет бек-Гаид перед её красотою, говорит, навеки.

— Да у меня же ничего нет! — с отчаянием вырывается у Селтонет, — почему ты, Глаша, сразу не сказала, что Селта бедна, как церковная мышь?

Глаша смотрит на нее с удивлением.

— Чего ты кричишь так? Сбегутся все… Молчи же!

— Так сегодня? Да? — снова осведомляется Селта.

— Сегодня. Велел ждать его у старых развалин.

— На том берегу?

— Понятно, на том, если у развалин!

— Да как же мы попадем туда? Сандро, разве не знаешь, взял в привычку с отъезда «друга» в десять вечера запирать ворота на замок. Да если и выйти из сада, на ту сторону без разрешения тети Люды перевозчик не переправит на пароме ни за что! Вот и раскинь мозгами, бирюзовая.

— Ай-ай-ай, Селта! И совсем ты ребенок-несмышленок, как я погляжу. А подземелье на что? А? — говорит Глаша.

— Так через подземелье?

— Ну, да…

— Это правда. Только пять лет мы там не были. А вдруг убьют?

— Ну, вот еще! Я слышала, Павле говорил, что все благополучно там. Как пойдут ужинать наши, мы и прошмыгнем обе в сад. Рагим нас в десять часов на том берегу с лошадьми ждать будет. Видишь, какой любезный Абдул-Махмет, с каким нас почетом приглашает к себе в гости. А и весело же будет, Селта! И бека-Гаида поближе поглядим, так ли он хорош да богат, как о нем говорят.

— Только бы не был в обиде на нас за Валькино угощение, — вставила татарочка.

— Ха-ха-ха! Как он его жидкими красками тогда облил! Ха-ха-ха! — заливалась звонким хохотом Глаша.

Вот уже несколько дней Глаша находит возможность видеться с младшим сыном Абдул-Махмета и приносит Селтонет вести от его отца, Рагим ухитряется проникать в джаваховский сад и криком иволги вызывать Глашу. В дальнем углу сада, у самого обрыва, стоит зеленая сакля, теперь давно уже нежилая, пустая. Здесь она сидит подолгу с Рагимом, и говорят, говорят о Селтонет, которую Абдул-Махмет во что бы то ни стало хочет посватать своему кунаку, беку-Гаиду. Рагим расписывает Глаше про богатство и могущество бека-Гаида, а та передает с его слов Селтонет.

Селтонет раз навсегда решила выйти замуж за бедного офицера, Селима. Но посмотреть вблизи на богатого князя ей хотелось все-таки очень сильно. Хотелось этого и Глаше. И обе девушки ждали с нетерпением дня, когда Абдул-Махмет пригласит их на праздник к себе, в летнюю усадьбу.

По вечерам Даня садится играть, и это лучшее время в «Гнезде Джаваха». Каждый, покончив с дневными заботами, предается отдыху. Приезжает из лагеря Селим, иногда и князь Андро. Читают получаемые открытка и письма от Нины и Гемы с дороги. Делятся впечатлениями дня.

В эти часы Глаша всегда со взрослыми. Она вся сворачивается в клубок у ног Дани и слушает её игру. Поэтому всех удивляет сегодня то обстоятельство, что Глаши нет в кунацкой. Нет и Селты. Между тем Маруся и Маро уже давно накрыли на стол и подали ужин.

— Где Селтонет? Где Глаша? — встревожено спрашивает Людмила Александровна.

Маруся усмехается.

— Оставьте их, тетя Люда. Я сейчас видела их в нашей «детской». Ха-ха! Селта, верно, что-то задумала, верно, хочет блеснуть нынче во всей своей красе. Надела праздничный бешмет, новые шальвары и обвесилась всеми своими украшениями, какие только у ней есть. Должно быть, это в честь тебя, Селим!

Юноша вспыхивает и потупляет глаза. Он счастлив и ни минуты не сомневается в том, что именно ради него Селта побежала переодеваться. Теперь их любовь уже ни для кого не тайна. «Друг», уезжая заграницу, благословила их при всех, и все обитатели «Гнезда» поздравили их, как жениха и невесту.