Дельфийский оракул - [74]

Истерики ее становились все более частыми. Эмма то требовала дать ей чашу – как только она узнала о ее существовании? – то, напротив, получив желаемое, впадала в меланхолию и часами сидела, разглядывая рисунок на почерневшем от времени дне сосуда. Потом вдруг вздрагивала и ударялась в крик, требуя свободы.

– Он мне сказал… он мне велел… всю правду, как есть! Надо платить… надо… спрашивай – отвечу! – Эмма хватала Аполлона за руки, требуя задать ей вопрос.

Однажды, не выдержав, он спросил:

– Что будет со мной?

– В третий раз ты женишься по расчету, – спокойно ответила Эмма. – Но рассчитывать будешь не ты. Ее душа покрыта язвами. Тебя погубит жадность. Берегись, Аполлон! Ты – совсем не бог.

Психиатр, благообразный старичок, которого посоветовал пригласить Павел, сказал, что скрытая фаза, на которой болезнь еще можно было остановить, уже упущена. И теперь Эмма окончательно ушла в собственный фантастический мир. Что было делать Аполлону?

Ничего.

Требовалась организовать за Эммой круглосуточный уход, но он с этим точно не справится. Образования нужного не имеет.

Новость Аполлон воспринял с изрядным облегчением. Отсутствие образования освобождало его из ловушки морали. Действительно, разве не лучше отдать Эмму в специализированное заведение, где за ней будет обеспечен должный уход и предоставлено вполне комфортное существование?

Павел помог ему такое заведение найти.

И – оформить развод.

Относительно последнего мероприятия Аполлон долго колебался, но затем все-таки решился. Не столько из желания получить свободу, сколько по необходимости.

– Центр долго не протянет, – когда Пашка сбрасывал личину мага, которая с каждым днем «прирастала» к нему все более прочно и крепко, он мыслил на редкость здраво. – Нам надо расширяться. И клиентуру нормальную привлекать, а не этих чокнутых.

Иногда у Аполлона складывалось впечатление, что друг его совершенно искренне презирает всех клиентов – без исключения.

– Я не могу растрачивать свой дар понапрасну, – объяснил ему Пашка. – Лоа мне этого не простит.

– Денег нет. – Аполлон на всякий случай обозначил свою позицию. Нет, деньги-то еще имелись, не сказать чтобы много, но на безбедную жизнь в течение года-двух Аполлону хватило бы. И рисковать этой своей жизнью ради мифических Пашкиных «предков» он вовсе не собирался.

– Деньги есть. Если у тебя хватит духу.

И Пашка познакомил Аполлона с матерью.

– Она – собирательница, – предупредил Пашка. – На тебя она вряд ли клюнет, потому что умная. У нас в роду все умные, кроме Дуськи. Если ты мамашу зацепишь, она тебе предложит сделку. Торговаться и не думай, это с ней не пройдет.

Рената и вправду отличалась от всех других дам, которых знал Аполлон. Она не скрывала свой возраст, предпочитая найти ему достойную оправу. И выглядела тоже весьма достойно.

Очаровательно!

Аполлон и сам не понял, как рассказал ей обо всем – о своей жизни, о женах, о Центре, являвшемся единственной вещью, к которой он действительно испытывал привязанность. О чаше и… сумасшествии. О собственном потаенном страхе перед этим старинным предметом.

Рената слушала его внимательно. А выслушав, предложила Аполлону… руку и сердце.

– Мне интересен ваш Центр, – сказала она. – И я готова вложить деньги в его развитие. Но тут есть одна сложность. Мы, наша семья – так сложилась исторически, – вкладываемся лишь в то, что принадлежит нам. Вы же вряд ли отдадите Центр Павлу?

Отдать?! Нет, на это Аполлон был не готов.

– В таком случае, вам придется стать частью нашей семьи. Вас это не смутит?

Аполлона это не смутило. Еще одна сделка, уже не с совестью, скорее с данью привычки. Тем более что обернулась она сплошной выгодой. Аполлон переехал из собственной квартиры, которая уже не казалась ему такой роскошной, как никогда, в жилище Ренаты. Женился он не на Евдокии, хотя поначалу планировалось сделать именно так. В последний момент Дуся закапризничала.

– Он – подлый бабник, – сказала она, по-девичьи оттопыривая губки.

– И что? – Рената удивилась. – Все мужчины гуляют. Главное, чтобы они возвращались на место.

Аполлон даже ощутил легкую обиду – о нем говорили, как о прирученном звереныше, глуповатом, но, в общем-то, милом. Впрочем, вскоре обиду свою он забыл.

Да и с чего обижаться-то?

Центр переехал в новое здание, которое можно было бы назвать роскошным. Рената лично подобрала персонал, начиная от гадалок, заканчивая фармацевтами, присутствие которых поначалу изрядно смутило Аполлона.

– Косметика – тоже бизнес, – ответили ему. – И бизнес выгодный, при грамотном подходе. Омолаживающих кремов много, а вот ниша магических средств пока свободна. Главное, чтобы бренд заработал.

Рената оказалась бабой умной, хитрой и жесткой. Аполлон весьма скоро осознал, что он больше не хозяин в собственном доме, а, скорее, удобная фигура, которой легко управлять. О нет, его не шантажировали, не угрожали ему, но просто как-то так получалось, что все более или менее важные решения принимала Рената.

Или Пашка.

Тот по-прежнему строил из себя колдуна, причем куда более старательно, чем прежде. Сказывалась конкуренция с сестрицей, в которой вдруг тоже «проснулся» дар предков. И Евдокия оказалась более талантливой мошенницей – в дар ее Аполлон не верил совершенно. Люди потянулись к ней, а Пашка оказался забыт. Пожалуй, если бы не Рената, он и вовсе ушел бы из Центра. К чему держать колдуна, у которого нет собственной клиентуры?