Дела «Континенталя». Бархатные коготки. Мэллори - [2]

Спейд ответил, что у него все в порядке, и задумчиво произнес:

— Его брат — высокий блондин. Возможно, ему от сорока до сорока пяти.

Взгляд голубых глаз Данди остался жестким и внимательным.

— Ну и что?

— Помнишь аферу с Грейстонским займом? Они оба были замешаны в ней. Но Макс выкрутился, свалив все на брата, и Теодора посадили на четырнадцать лет в тюрьму Сан—Квентин.

— Да. Теперь я вспомнил. — Данди медленно кивнул головой. — Где он теперь?

Спейд пожал плечами и начал сворачивать сигарету.

— Разузнай. — Данди подтолкнул локтем Тома и продолжил: — Ну, хорошо, но если здесь его уже не было в половине четвертого, а этот парень был еще жив без пяти четыре…

— Проверь, когда были принесены газеты, — обратился Данди к О’Хару. Тот кивнул и вышел из комнаты.

— Г-м, — пробормотал Мак, рывшийся в секретере, и повернулся, в одной руке держа конверт, в другой — листок бумаги.

— Что–нибудь интересное? — спросил Данди и взял листок.

Записка была написана карандашом, аккуратным, но неразборчивым почерком:

“Когда это письмо попадет к тебе, я буду слишком близко, так что на этот раз тебе сбежать не удастся. Мы еще сочтемся. Навсегда”.

Вместо подписи стояла звезда с буквой Т в центре — знак, нарисованный на груди убитого.

Данди перевернул конверт с французской маркой. Адрес был напечатан на машинке:

Макс Блисс, эсквайр,

Амстердамский жилой корпус,

Сан—Франциско, Калифорния, США

— Брошено в Париже, второго числа этого месяца, — Данди быстро посчитал по пальцам. — Должно было прийти сегодня. Ну, ладно, — он медленно сложил записку, вложил в конверт и сунул в карман пальто.

— Продолжайте искать, — приказал он.

Кивнув головой, Мак вернулся к секретеру.

— Теодор Блисс вышел из тюрьмы пятнадцатого числа прошлого месяца. Я просил их узнать, где он находится сейчас, — сказал Том и опустил телефонную трубку.

Теперь Спейд подошел к телефону и, набрав номер, попросил мистера Дарелла.

— Привет, Гарри! Это Сэм Спейд… Прекрасно. Как поживает Ли?.. Да… Послушай, Гарри, что означает звезда с буквой Т посередине? Что?.. Как ты это расшифровываешь?.. Да. Понятно… А если ее находят на теле убитого?.. Я тоже нет. Да, и большое спасибо. Я тебе расскажу обо всем, когда увидимся… Позвони мне… Спасибо… Ну, всего, — Спейд положил трубку и повернулся. — Гарри знает массу нужных вещей. Он говорит, что эта пантограмма с греческим тау посередине — символ, обладающий мистическим значением. Возможно, розенкрайцеры[2] пользуются им до сих пор.

— С таким же успехом это Т может быть первой буквой имени Теодор, — предположил Данди.

Спейд пожал плечами и небрежно добавил:

— Да, но если он хотел оставить автограф на своей работе, то мог бы написать имя полностью, — и продолжал более серьезно: — Розенкрайцеры есть и в Сан—Жозефе и в Поинт—Ломо. Я не очень много знаю о них. Нам, вероятно, стоит заняться ими.

Данди утвердительно кивнул.

— Было ли у него что–нибудь в карманах? — Спейд посмотрел на одежду убитого.

— Только то, что и рассчитывали найти. Бее на столе, — ответил Данди.

Спейд подошел и начал медленно перебирать одежду убитого: рубашка, жилет, пальто… Под всем этим на столе лежал голубой галстук. Спейд внимательно посмотрел на него.

— Он неношеный.

Данди, Том и помощник следователя — худой, небольшого роста человек с умным смуглым лицом, который все это время молча стоял у окна, — подошли, чтобы посмотреть на несмятый голубой шелк. Том тяжело вздохнул, а Данди выругался сквозь зубы. Спейд, взяв галстук, перевернул его, и все увидели ярлык одного из лондонских галантерейных магазинов.

— Чудно, — развеселился Спейд. — Сан—Франциско, Поинт—Ломо, Сан—Жозеф, Париж, Лондон…

Данди бросил на него сердитый взгляд. В эту минуту в комнату вошел О’Хар.

— Газеты прибыли в половине четвертого. Что здесь случилось? — спросил он, подходя к ним. — Я не нашел никого, кто мог бы подтвердить, что этот блондин возвращался сюда снова.

— К черту все это! — произнес Данди, поворачиваясь к Спейду. — Не будем строить догадок. Давайте исходить из того, что нам известно. Мы знаем, что он…

— Нашел еще одно, — самодовольно сообщил Мак и прочел вслух:

“Дорогой Блисс!

В последний раз сообщаю Вам о своем желании получить деньги обратно. Я хочу, чтобы они были возвращены к первому числу этого месяца. Вся сумма. Если я не полу чу их, то кое–что предприму. Вы прекрасно знаете, что имею в виду. Не думайте, что я Вас обманываю.

Всегда Ваш Даниэль Тальбот.

— Еще одно Т для вас. — Мак перевернул конверт. — Опущено в Сан—Диего двадцать пятого числа прошлого месяца И еще один город. — Он ухмыльнулся.

— Поинт—Ломо как раз по дороге, — покачав головой, заметил Спейд.

Письмо было написано угловато и неразборчиво синими чернилами на белой бумаге очень хорошего качества. Казалось, почерк письма и записки карандашом не имели ничего общего.

— Теперь мы к чему–то пришли, — иронически заметил Спейд.

— Давайте исходить из того, что мы знаем, — Данди нетерпеливо махнул рукой.

— Ну хорошо, а что же мы знаем? — Спросил Спейд. Ответа не последовало. Он вынул из кармана кисет с табаком и папиросную бумагу.

Данди повернулся на каблуках и, насупившись, посмотрел на мертвого.