Дела «Континенталя». Бархатные коготки. Мэллори - [14]

Девушка и китаец, скорее всего, разделятся. Один из них войдет через парадный, другой — через черный ход. Для них это самый надежный способ покончить со мной. Я же должен ждать их возле одной из дверей. Глупо было бы выходить на улицу. Именно на это они и рассчитывали — я выйду и попаду в засаду.

Я должен был найти какое–то место, где я мог бы притаиться и наблюдать за парадной дверью, ожидая. В конце концов им надоест ждать, когда я выйду, и они явятся.

Холл двери был освещен светом уличных фонарей, падающим через окно. Лестница, ведущая на второй этаж, отбрасывала на часть холла треугольную тень, достаточно темную для любых целей. Я опустился на корточки и стал ждать.

Я располагал двумя револьверами: один дал мне китаец, другой я забрал у Хука. Я сделал один выстрел, значит, в моем распоряжении оставалось еще одиннадцать, разве что какой–нибудь из револьверов был использован ранее. Я взял револьвер, который дал мне Тай, и на ощупь проверил барабан — там была только одна гильза! Тай не желал рисковать. Он дал мне только один патрон — тот, которым я уложил Хука.

Я положил револьвер на пол и проверил тот, который взял у Хука. О да! Китаец действительно не хотел рисковать! Он разрядил револьвер Хука, прежде чем вернуть его после ссоры. Я был в западне! Один, безоружный, в чужом доме, в котором вскоре две особы будут охотиться на меня. И то, что одна из них женщина, не успокаивало меня — рыжая не менее опасна, чем китаец.

В первый момент мне захотелось попросту слинять: мысль оказаться снова на улице была приятна, но я тут же отбросил ее. Это было бы глупостью, да еще какой! Тогда я вспомнил об акциях, которые были у меня под мышкой. Они — моя единственная защита, и если я хочу, чтобы они принесли мне пользу, я должен их спрятать.

Я покинул треугольник тени и пошел наверх. Благодаря проникающему с улицы свету в комнатах наверху было совсем светло. Я переходил из комнаты в комнату в поисках места, где мог бы спрятать акции. Но когда внезапно где–то скрипнуло окно, как будто его шевельнул сквозняк от открывающейся двери, акции все еще были у меня под мышкой.

Мне не оставалось ничего другого, как выбросить их через окно в расчете на то, что мне повезет. Я схватил подушку с какой–то кровати, содрал белую наволочку и сунул в нее добычу. Потом, высунувшись из окна, осмотрелся, ища в темноте подходящее место. Я хотел бросить сверток так, чтобы не вызвать шума.

И тут, вглядываясь в темноту, я обнаружил нечто лучшее. Окно выходило в узкий двор, а на противоположной стороне стоял дом, похожий на тот, в котором я находился. Дом этот был такой же высоты, с плоской, крытой железом крышей. И крыша была достаточно близко, чтобы я мог забросить на нее подушку. Я бросил. Она исчезла за краем крыши, тихо прошуршав по кровельному железу.

Тогда я зажег все лампы, закурил сигарету и уселся на кровати, ожидая, когда меня поймают. Я мог бы подкрасться к моим противникам в темноте и сцапать кого–нибудь, но прежде им, скорее всего, удалось бы меня застрелить. Нашла меня девушка.

Она подошла, крадучись, с автоматическими пистолетами в обеих руках, на секунду задержалась перед дверью, а потом проскользнула в комнату. Когда она увидела меня, сидящего спокойно на краю кровати, в ее глазах блеснуло презрение, как если бы я совершил нечто низкое. Видимо, она считала, что я должен был дать себя застрелить.

— Он здесь, Тай! — позвала она, и китаец присоединился к нам.

— Что Хук сделал с акциями? — спросил он без проволочки.

Я усмехнулся в его желтое лицо и выложил моего туза.

— Спроси девушку.

На лице китайца по–прежнему отсутствовало какое–либо выражение, но его плотное тело под элегантным костюмом несколько напряглось. Это придало мне смелости, и я постарался развить свою ложь, надеясь вызвать у них замешательство.

— До тебя и в самом деле не доходит, что эти двое собирались надуть тебя? — спросил я.

— Ты мерзкий лгун! — завизжала девушка и сделала шаг в мою сторону.

Тай остановил ее решительным жестом. Он смотрел сквозь нее своими матовыми черными глазами, а лицо его медленно бледнело. Несомненно, девушка водила его за нос, а он не был безобидной марионеткой.

— А ведь это так, — сказал он негромко, не обращаясь ни к кому конкретно А потом повернул голову ко мне: — Где они спрятали акции?

Девушка подскочила к нему и обрушила на него поток слов:

— Тай, ради Бога, поверь мне! На самом деле это было так: я сама подменила акции. Хотела надуть вас обоих. Сунула их под диван внизу, но там их уже нет. Ей—Богу, все было именно так!

Китаец был склонен ей поверить, тем более, что ее слова звучали весьма правдоподобно.

Влюбленному легче поверить в проделку с акциями, нежели в то, что она хотела сбежать с Хуком. Нужно было поскорее подлить масла в огонь.

— Это только часть правды, — сказал я. — Она действительно засунула акции под диван, но и Хук сыграл в этом свою роль. Она спланировала все это, когда ты был наверху. Он должен был затеять с тобой ссору, а она в это время должна была подменить акции. И именно это она сделала.

Он был мой! Когда девушка в бешенстве шагнула ко мне, китаец сунул ствол пистолета ей в бок — и это оборвало поток яростных слов, который она обрушила на меня.