Декретные материалы - [5]
Представляете же что-то явно…
Глава 8
Чем дальше в лес
Долго сказка сказывается, а беременность всего девять месяцев.
В моем случае восемь. А сколько дел! Сколько дел!
Сначала женились, потом на учет в ЖК, потом всякие скрининги, потом одежда маленькая была, потом квашеной капусты хотелось по старинному бабушкиному рецепту. Туда-сюда, а уже третий триместр.
В третьем триместре мне нравилось больше, чем в первом, потому что уже не тошнило и не хотелось каждую секунду впасть в кому, как Си Си Кэпвеллу.
И уж конечно, в третьем триместре мне нравилось больше, чем во втором, когда еще непонятно, беременная ты или просто растолстела и все окружающие общаются с тобой… м-м… как-то странно.
В третьем триместре твое интересное положение ни у кого не вызывает сомнений. А-а-а-абсолютно все тебя любят! Кассиры в «ИКЕА» приглашают к отдельной, свободной кассе. В общественном транспорте уступают место, а муж чаще, чем обычно, говорит: «Ты полежи».
Лежать мне нравилось.
У меня были две специальные подушки и примерно десять неспециальных, которыми я могла обложиться, как Шамаханская царица, и релаксировать, тыкая фарфоровым пальчиком в энтер на ноутбуке.
Так я натыкала на один кинофорум. А там ветка обсуждений под названием «Ни в коем случае не смотрите сериал „Москва новорожденная“».
«…орожденная», — уже вбивала я в поисковик.
Сериал оказался документальным. Каждая серия минут по пятьдесят. Смонтированные схватки и роды. Настоящих людей. Очень захватывающе! Всю ночь не спала — смотрела. Все двенадцать сезонов.
Рыдая и умирая от ужаса, что скоро все это и мне предстоит.
Страшно было, что будет больно. Вот прям так больно, как в фильме показывали, когда женщины спинки металлических кроватей руками — хр-р-р-р-рясь! — и пополам сгибали.
Страшно было, что врач и акушерка про меня забудут и улетят на Луну.
Страшно, что анестезиолог будет пьяный. Или вообще не придет анестезиолог. В пробке застрянет и не приедет.
Страшно, что я передумаю рожать, а уговаривать меня передумать обратно будет некому.
Страшно, что ребенок родится некрасивый.
Да просто страшно было в роддоме оказаться одной среди чужих людей в белых халатах.
Поэтому любимый муж в родовой палате мне был нужен не для того, чтобы показать ему подвиг и тяжесть женской доли, а чтобы, если что, наорать на того, кто наорал на меня.
Схватки на меня напали внезапно, как осень в октябре. Исподтишка, в туалете. В три часа ночи.
Сомневаться уже было некогда, поэтому поехали рожать вместе.
Потом помню, что меня долго развлекали клизмами, КТГ и всякими там приятностями.
Потом муж пришел в серых спортивных штаниках и тапочках в палату.
Потом пришел анестезиолог и сказал, что он третья любовь в моей жизни после папы и мужа. В тот момент он был чертовски прав!
На потугах было предложено выйти в коридор, покурить сигару или даже хлебнуть из фляжки бренди (мужу, не будущей маме, конечно), послушать, что думают о родах остальные женщины. А потом зайти, когда позовут.
Игорь все так и сделал.
А потом через 15 минут зашел обратно. Растерянный, но повзрослевший.
Уже отец как-никак.
Глава 9
Вам такое и не снилось
Каждому мужчине, который говорит своей женщине: «Ничего страшного. Все рожают, и ты родишь», — я бы предлагала проглотить арбуз целиком, чтобы оценить степень растяжимости физиологических отверстий, а потом продолжить разговор.
Нет, ну правда. Откуда мужчина может знать, легко рожать или тяжело? Мы же никак не комментируем умение пи́сать стоя. Просто молча завидуем. Удобно, практично.
Мы так не умеем.
Лично у меня после Мишкиного появления было ощущение, что по мне асфальтоукладочный каток проехал.
Дальше будут страшные вещи, поэтому, если вдруг вы мужчина и случайно купили эту книгу, НЕ ЧИТАЙТЕ ДАЛЬШЕ. ВОТ ПРЯМО СЕЙЧАС ЗАКРОЙТЕ КНИГУ, ПОЛОЖИТЕ ЕЕ НА СТОЛ И СДЕЛАЙТЕ ПЯТЬ ШАГОВ НАЗАД.
Спасибо.
Теперь мужская психика не пострадает.
А мы продолжим. Женскую психику ничем не удивишь.
Я как-то раз у себя в «Инстаграме» написала, что после родов очень боялась сходить в туалет по-маленькому, потому что не понимала, как можно пи́сать тем местом, через которое несколько часов назад вылез твой ребенок. Интеллектуальная часть женской аудитории написала мне тогда, что стыдно не знать, что писает женщина через уретру, а рожает через влагалище.
Скорее всего, так и есть.
Но почему-то не стыдно.
Я, когда была маленькая, решила заварить себе чай в бабушкином граненом стакане. Заварку положила, кипяток начала наливать, а у стакана — хрясь! — и дно отвалилось.
Так вот. Я, когда рожала, чувствовала себя этим самым стаканом, у которого оторвало дно. Мне казалось, что я рожаю писей, попой и немножко пупком.
Про покакать я вообще промолчу. А то вдруг те мужчины, которых я в начале главы выгнала, не ушли и подглядывают.
Время в послеродовой палате тянется ме-е-е-едленно-медленно. Как очередь в офисе «Почты России».
Помню, что болело все. Очень хотелось поспать и съесть жирный пончик, но ни то ни другое не представлялось возможным. Нам не разрешали выключать свет в палате, чтобы медсестра всегда могла зайти и посмотреть, как дела. Пончик тоже не давали почему-то. Жестокие люди…
