Декабристы-естествоиспытатели - [15]

1 ( Бумаги А. С. Пушкина. М.: Изд-во АН СССР, 1931. Вып. 1.)

В Твери Глинка продолжал свои научные занятия, на этот раз при поддержке известного русского статистика П. И. Кеппена, состоявшего членом Ученой республики. "В пустынях Олонецких, в Твери, в Орле и в Москве думал я часто про Вас,- писал он Кеппену.- А сколько раз должен я был вспомянуть Вас, роясь в земле в Тверской Карелии.- Да, у меня есть замечательные камни"1.

1 ( О древностях в Тверской Карелии: Извлечение из писем Ф. Н. Глинки к П. И. Кеппену // Журн. Мин-ва внутр. дел. 1836. Кн. 5. Отд. отт. С. 3.)

Кенией, автор "Собрания русских памятников, служащих к составлению истории художеств и отечественной палеографии", исследовал рисунок надгробного камня из кургана, обнаруженного Глинкой, и нашел, что на нем изображены фигуры, похожие на те, что он видел на надгробном памятнике в Изборске. Особое значение Кеппен придавал находке небольшого камня со следами полустершихся надписей на неизвестном языке. "Нельзя не благодарить за сообщение представленных здесь изображений,- писал Кеппен.- Если теперь эти надписи для нас непонятны, то, кто знает, не сделаются ли они впоследствии времени вразумительны; не будут ли свидетелями какого-либо быта, для нас нового: одно сохранение их для будущих исследователей есть дело, достойное уважения. Можно ли, например, не благодарить г-на академика Френа за подаренное нам недавно известие о письменах древних россов, которое он нашел у одного из восточных писателей X века?"1

1 ( О древностях в Тверской Карелии: Извлечение из писем Ф. Н. Глинки к П. И. Кеппену // Журн. Мин-ва внутр. дел. 1836. Кн. 5. Отд. отт. С. 6.)

Кроме того, Глинка нашел в Тверской губернии камень, который имел вид "кораблика или какого-то судна" и был испещрен "метами на нем высеченными и представляющими разные фигуры, может быть, буквы". Изучив рисунок Глинки, Кеппен удивился сходству "этих камней" с теми, которые видел в XVIII в. на Енисее, вблизи Абаканского острога, ученый Страленберг. "Такое сходство,- подчеркивал Кеппен, едва ли может почесться случайным,- и находка Ф. Н. Глинки от этого получает новую цену"1.

1 ( О древностях в Тверской Карелии: Извлечение из писем Ф. Н. Глинки к П. И. Кеппену // Журн. Мин-ва внутр. дел. 1836. Кн. 5. Отд. отт. С. 10.)

В 1835 г. Глинка оставил государственную службу. Спустя четыре года он издал "Очерки Бородинского сражения". "Федор Николаевич,- писал один из его современников,- интересовался научными и общественными вопросами, постоянно следил... за новыми открытиями в области исторических наук... Когда вышло сочинение графа Толстого "Война и мир", Федор Николаевич Глинка, как очевидец и участник сражений описываемых войн 1805-1812 гг., мастерски иллюстрировал своими живыми рассказами многие места этого художественного произведения"1.

1 ( Жизневский А. К. Федор Николаевич Глинка. Тверь, 1890, С. 12.)

Глинка сохранил в своей памяти летопись событий почти за целый век. Он был избран почетным членом Тверского статистического комитета, финансировал исследования флоры Верхней Волги, статистический съезд в Петербурге.

Последние годы жизни Глинка провел в Твери. Здесь его часто навещали ученые и литераторы. 11 февраля 1880 г. президент Ученой республики, автор патриотических "Писем русского офицера" скончался. Его похоронили в Желтиковом монастыре близ Твери. Как офицеру, имевшему золотое оружие за храбрость, Глинке были возданы воинские почести.

Владимир Иванович Штейнгель (1783-1862)

Владимир Иванович Штейнгель

Владимир Иванович Штейнгель принадлежал к старшему поколению декабристов, у которых ко времени вступления в тайное общество за плечами был большой жизненный опыт. Он, как и С. Г. Волкопский, С. П. Трубецкой, Г. С. Батеньков, Ф. Н. Глинка и многие другие декабристы, участвовал в изгнании наполеоновских войск из России и мог с гордостью сказать: "Мы дети 1812 года".

Близко знавшие Штейнгеля ценили его как "человека истинно просвещенного, честного, благородного, друга человечества, поборника правды, и в несчастную пору своей жизни (каторга и ссылка) не угасившего прекрасных свойств своей души"1. М. А. Бестужев писал в своих воспоминаниях: "Поведение его перед тайным судом было не только безукоризненно, но и высоко оригинально по резкости ответов. Он и Торсон,: может, более всех подсудимых высказали самодержавному владыке самые горькие истины. На вопросный пункт "Что побудило Вас вступить в тайное общество?" он поместил между множеством причин такой отвратительно верный портрет нравственности того человека, который принимал скипетр для управления 60 миллионами, что члены суда упрашивали его переписать ответы, давая ему знать, что их будет читать сам государь.

1 ( Моск. ведомости. 1862. № 218. С. 1745.)

"Тем лучше,- отвечал он,- пусть он посмотрится в это зеркало. А я,- прибавил, повторяя слова Пилата,- еже написах, написах""1. За свою правдивость и несгибаемость он, по словам М. А. Бестужева, заплатил "лишними двумя-тремя годами каторжной работы".

1 ( Воспоминания Бестужевых. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1951. С. 335.