Декабрист - [3]

…В этот момент на плацу появляется инспектирующий генерал. Он опоздал на какие-то полтора часа, это и за время не считается. Прибывший генерал-майор — молодой прибалтийский немец, белобрысый, с убегающим назад лбом, щегольскими усиками и орлиным взором. Это человек ловкий, острый на язык и весьма скорый на руку. Фамилия его — Петр Андреевич Клейнмихель. Проверяющий едет перед первыми эскадронами, придирчиво осматривая, правильно ли выстроены ряды, все ли застегнуты крючки, верно ли одеты перевязи и лядунки, начищены ли кирпичом стволы карабинов. Вернувшаяся из победоносного похода 1812–1814 годов армия была совершенно разболтана. За годы войны солдаты разучились маршировать гатчинским шагом и делать стройные эволюции. С этим безобразием надо было кончать. Поэтому над рядами то и дело раздавался мат-перемат. Но заслуженные боевые офицеры покорно сносили поносные выражения в свой адрес. Если ты ниже чином — знай свое место.

— Почему пряжка не выправлена? — Тотчас слышен удар кулака о кирасирскую скулу.

— Почему темляк не по форме? — Снова удар. Петр Андреевич был сам себе профос, хотя в те времена в войсках рукоприкладство считалось неприличным для дворянина. Ну а что касаемо того, как офицера и дворянина вышестоящее начальство при подчиненных матом обкладывает… Командир первого дивизиона стерпел и не поморщился.

— Государь оказал вам доверие, Второму кирасирскому корпусу предстоит выйти на поселение. Двум вашим эскадронам велено будет сейчас ехать туда и готовить место для полка! А для поселенных войск дисциплина наиважнейшее, ибо вам надо учить назначенное мужичье! А вы что, канальи, творите?! Распоясались! Я вас! Вы меня запомните! Вы узнаете, кто такой Клейнмихель!

…Что же такое военные поселения? Вместе с остальным миром послевоенная Россия опускалась в пучину кризиса. Расходы императора, ставшего благодаря победам почти властелином Европы, росли. Численность войск и внутренней стражи достигала девятисот тысяч. Меж тем доходы государства падали, зато росло общее недовольство. Но Александр I нашел средство, могущее убить сразу двух зайцев…

Государь вызвал к себе любимца, генерал-лейтенанта, сенатора и начальника своей канцелярии Алексея Андреевича Аракчеева. Аракчеев, грубое лицо которого было точно вырублено из камня, всегда был самым точным исполнителем воли Александра. Ему было в ту пору около пятидесяти лет. Генерал вошел без звонка, слегка поклонившись. Высокий красивый император в белом кавалергардском мундире расхаживал по кабинету.

— Алексей Андреич, — сказал он. — Денег у нас мало, в армии люди здоровые — пускай сами себя кормят. Надобно расширить твои опыты с военными поселениями. На первый раз поселим гренадерный корпус в Новогордской??? губернии, поближе к столице.

— Государь, военные поселения — суть пограничные, где затруднено фуражирование войск и мало русского народа! Оседлая хозяйская жизнь сделает войска непригодными. Государь! Вы наплодите стрельцов! Не делайте этого, государь! — Голос Аракчеева охрип от волнения.

— Что же делать, если гвардия развращена отсутствием строгости и может склониться к бунту? Разве вам неизвестны последние донесения агентов? Дабы остудить гвардию, мне и нужны такие стрельцы. Тысячи простых, слепо преданных государю мужиков.

— Мне понятно теперь ваше желание, государь, но по опыту знаю — людей трудно будет ввести в строгие рамки поселений, — заметил Аракчеев.

— Мое намерение непреклонно: поселения будут. Дислоцируйте гренадерский корпус. Мне нужны сто тысяч солдат под Петербургом. И командовать ими будете вы, генерал, поскольку вас я назначаю начальником военных поселений государства…

Следом за гренадерами наступила очередь уланских и кирасирских дивизий на Украине. И в эпоху своего расцвета под началом Алексея Андреевича Аракчеева находилась целая армия, четверть миллиона солдат. Неповиновение каралось жесточайшим образом.

Особенно отличился на этом поприще Клейнмихель. Став начальником штаба военных поселений, он создал огромное потогонное предприятие с бесплатной рабочей силой…

…Наконец, в первом дивизионе достаточно рыл начищено. Доходит очередь и до второго дивизиона.

— Кто командир?! — тотчас разражается криком молодой генерал.

— Барон Ломоносов! — отвечает бравый майор.

— Ах, Ломоносов? Академик, твою мать! Ты что, помело архангельское, б…дь?! Почему у тебя, е… твою мать, ряды не выравнены как следует?! Ты как службу ведешь?! — Проверяющий сильно завелся. И вдруг — раздается неожиданный ответ:

— Ра-азрешите спросить, господин генерал-майор? Вас, видно, мало по морде били? — Богатырски сложенный офицер свирепо раздул ноздри, пристально глядя в глаза своему сановному ровеснику. У майора на груди ордена Св. Георгия и Св. Анны за храбрость. У генерала тоже есть ордена. Ему сделало карьеру адъютантство у Аракчеева с 1812 года (по отцовской протекции) и неукоснительное выполнение самых жестоких приказов по военным поселениям. Его ордена — награда за абсолютную исполнительность.

Над рядами застыла мертвая тишина. Клейнмихель, округлив глаза, с ужасом смотрит на человека, давшего ему отпор. Затем он, точно опомнившись, поворачивает коня и скачет прочь, к штабу полка.