Дедушка русской авиации - [40]

— Сейчас, когда вся страна с энтузиазмом встретила двадцать седьмой съезд нашей партии, мы проявим высокую сознательность, и все как один сдадим донорскую кровь! Кровь нужна всем, а особенно — нашим воинам, раненым при выполнении интернационального долга в составе ограниченного контингента войск в Афганистане. Никто не должен остаться в стороне!

— Афган, конечно, это святое, но неужели вы думаете, что у нас много лишней крови? — задал риторический вопрос замполиту Полторацкий. — Мне кажется, всю лишнюю вы уже выпили, товарищ капитан!

Пока Нечипоренков раздумывал, как отреагировать на эту борзость, Полторацкий скомандовал повеселевшей ТЭЧ:

— Заходить по одному! В дверях не толпиться!

После сдачи крови Полторацкий зашел к Наташе. Та, заговорщицки подмигнув, закрыла дверь.

— Игорь, есть новость.

— Если ты про открытие двадцать седьмого съезда и историческую речь товарища Горбачева, то я в курсе.

— Не болтай! У Ани опять заболел ребенок, и я сейчас буду через трое суток дежурить. Сегодня — первое дежурство.

— Ну и отлично! Я сегодня к тебе приду — отметим съезд, черт возьми!

Любовь без контрацепции

Гоша вышел из казармы через запасной ход. Со времени самоубийства Воскобойникова ход был закрыт и опечатан, но и ключ, и печать хранились у Полторацкого. Дверь в лазарет была не заперта.

— А вот и я! А где пуховая постель, перина, подушка? Где все это? Где необходимые условия для высокопроизводительной деятельности?

Наташа засмеялась и постелила на кушетку чистую простыню.

— Обойдемся без излишеств, Игореша.

— Ты права — советский солдат, как истинный пролетарий умственного труда, весьма неприхотлив. Итак, задачи ясны, цели определены — за работу, товарищи!

Время летело незаметно, Гоша млел от удовольствия. «Почему мне с ней так хорошо? Неужели любовь?»

— Наташа, кстати, а как у тебя с контрацепцией?

— Никак.

— Ты что, серьезно?

— Конечно.

— Ты дурочка? Вроде непохожа… В чем дело, Наталья Вениаминовна?

— Может, я хочу от тебя родить?

— Ничего себе! Ты шутишь?

— Нисколько.

Гоша от изумления надолго замолчал.

— Получается, что в семье майора Немировского будет расти прямой наследник младшего сержанта Полторацкого? А как же субординация?

— Я рада, что ты не злишься. Я хочу, чтоб это был мальчик, похожий на тебя. Чтобы был таким же красавчиком!

— Да, и фамилия у него будет двойная: Полторацкий — Немировский. Звучит шикарно! Слушай, а не поздно тебе рожать?

— Обижаешь, служивый! Самый раз — будет мне опорой на старость.

Гоша молчал еще дольше.

— Наталья, если ты от меня родишь, я тебя от майора Немировского заберу. Доведем наш адюльтер до логического завершения — вот каков девиз партии на данном историческом этапе!

— Глупый, зачем тебе такая старуха? И вообще, не надо брать на себя невыполнимые обязательства.

— Я, в отличие от партии и Советского государства, свои обязательства выполню!

— Не надо, Игорь. Ты просто на мне зациклился от тоски и одиночества, а на безрыбье, как известно, и рак рыба.

— Я не зациклился. Я тебя люблю.

Новый день

— Ты раньше признавался в любви?

— Нет. Сегодня первый раз.

— Дай бог, не последний.

— Ну что ты, Наташа!

— Нет, ты должен еще влюбиться! Ты должен полюбить самую прекрасную девушку! И она должна полюбить тебя! Потому, что ты самый умный, самый добрый, самый красивый! Самый лучший! Как здорово, что мы повстречались! Мне просто повезло!

— Мне тоже очень повезло!

— Ты самый хороший у меня!

— Боюсь, что целый ряд военнослужащих ТЭЧ с тобой не согласятся. Впрочем, предлагаю пока оставить лирику, тем более что признание в любви, как выяснилось, здорово стимулирует сексуальное влечение. Берегитесь, Наталья Вениаминовна!

…Перед самым подъемом Полторацкий, пошатываясь от усталости и блаженно улыбаясь, вернулся в казарму. Через трое суток — новая встреча с любимой женщиной. Черт возьми, как здорово звучит — «с любимой женщиной»! Ну, а теперь, увы, надо возвращаться к службе.

— Рота, подъем!

Все вскочили с коек. Остались лежать только избранные — Кобыхнов, Лада, Жужгов и Гиддигов. ТЭЧ вывалилась на зарядку. В кубрике зашуршали уборщики. Начинался новый день.

Дисциплина и ответственность

Прошел съезд. Все его материалы Полторацкий бегло прочитал в газетах. Ничего из съездовского новаторства Гоша всерьез не воспринял — похоже, никаких кардинальных изменений в жизни все это не сулило. Более того, ухватившись за тезис о повышении дисциплины и ответственности, типы вроде замполита могут организовать новый виток прессинга.

После постановки «сушки» на боевое дежурство и прекращения обильных снегопадов у солдат прибавилось свободного времени. Полторацкий проводил свободные часы либо в гостях у Наташи, либо в гарнизонной библиотеке. При этом Гоша в меру сил способствовал тому, чтобы и караси личное время проводили за чтением. Если Полторацкий видел карася, болтающегося без дела, то огорчался и загонял бедолагу на уборку и без того сверкающего кубрика или туалета. Но если карась мирно читал книгу или газету, то сердце и.о. старшины смягчалось.

В силу своей страсти к регламентации Гоша развел кучу условностей и неписанных правил. Например, запретил курить на этаже — только на улице. Кстати, сам Гоша, хоть и курил мало, но делал это в самых неподходящих местах. Для него представлял интерес не столько сам процесс курения (он мог длительное время совершенно безболезненно жить без курева), сколько возможность курить в неположенных местах. Именно поэтому Гоша курил в почти сакральной Ленкомнате, канцелярии, кубрике, столовой, ведя строй. Начальству приходилось терпеть — никогда ранее, при Охримчуке и каком-либо другом старшине, в ТЭЧ не было такого образцового порядка, чистоты, дисциплинированности и организованности. Это признавали все.