Дедушка русской авиации - [29]

Конечно, с прикладной точки зрения Ниночка была бесперспективна — она совсем недавно вышла замуж за симпатичного лейтенанта медслужбы, мужа своего любила, и изменять ему не собиралась (по крайней мере, пока). Но Полторацкому нравилось, как Ниночка смеялась над его пижонским поведением, смущалась от поцелуев, краснела от двусмысленных анекдотов и полупрозрачных намеков, которые изредка подкидывал Гоша — так, на всякий случай. Максимальный физический контакт, который Игорь позволил себе с Ниночкой (помимо упомянутых уже поцелуев) произошел тогда, когда Полторацкий любезно помогал даме снять ее белый халатик. Под халатиком у Ниночки оказалась белая блузка и темно-синяя облегающая юбка «миди».

— Ой, Ниночка, у вас на юбке ниточка! Ой, получилась неожиданная рифмочка! Я уберу ниточку с вашего разрешения?

Полторацкий предельно аккуратно, двумя пальцами, снял ниточку, а потом не вытерпел и дважды стряхнул с выпуклой Ниночкиной попки несуществующую пыль, затем снял волосок с ее плеча и поправил локон.

— Вот так, чудненько! Ниночка, вы сегодня просто королева бала!

Ниночка стояла по стойке «смирно», не шевелясь, ожидая, что будет дальше. Полторацкий с трудом поборол сильнейшее желание сорвать с Ниночки ее темно-синюю юбку, крякнул с досады и тонким голоском пропищал:

— А Валюкевичу сегодня кокарбоксилазу дополнительно прописали! Ох, у него и попка болеть будет!

Ниночка облегченно рассмеялась, Полторацкий — вслед на ней. Возможно, Гоша ошибся в своих расчетах, и Ниночка была гораздо более податливой, нежели он предполагал, но Полторацкий предпочел отнестись к Ниночке «по-братски», чем даже немного гордился про себя.

Радиация и порнография

С дежурными медсестрами дело обстояло так. Одна из них — Люда — была небольшого росточка, коротко стриженая, миловидная женщина, веселая и заводная. Гоша знал точно, что для него Люда с готовностью раздвинет свои кривоватые ноги, но… Но Гоши был человеком принципиальным. Кроме почти библейских принципов (не стучать, не обманывать, не воровать, не бить заведомо слабейших, не поддаваться силе, не прощать оскорблений, и т. д.), был еще один: Гоша не спал с женщинами, не подходившими под его жесткие критерии отбора. Соответственно, у низкорослой и кривоногой Люды шансов заполучить Полторацкого не было. Гоша с удовольствием с ней болтал, хихикал и обменивался сомнительными анекдотами, но грани приятельских отношений не переступал. Как Люда ни старалась взбодрить Гошу амурными историями из жизни ее подруг и жалобами на вынужденное одиночество (Люда недавно прогнала из дома мужа-пьяницу), Игорь оставался ко всему этому глух.

В конце концов, Люда высказалась открытым текстом:

— Игорек, развлечься хочешь?

— В смысле?

— В смысле целоваться, обниматься, жучить, дрючить?

— А, ты про это… Ну, вообще-то, оно, конечно, можно…

— Тогда пошли.

— Куда?

— В ординаторскую!

— Люда, я тебе должен сказать одну вещь…

— Что такое?

— Видишь ли, Люда, там, где я служу, в Кирк-Ярве, там кругом сплошная радиация! И у меня, блин, такое дело…

— Хочешь сказать — не стоит?

— Да, именно — не стоит. Не стоит, и все! Хоть плачь! Потому что радиация.

— Не ври! Что я, Кирк-Ярве не знаю? Что, я людей оттуда не знаю? Нет там никакой радиации!

— Нет, есть! Там недавно радиоактивные отходы начали хоронить. Ну вот, выдал тебе военную тайну.

— При чем здесь отходы? В Кирк-Ярве нормальные мужики!

— А я ненормальный! На одного действует, а на другого — нет. Ты же медик, должна понимать. У меня и до армии была тенденция к снижению потенции. Ты думаешь, я бесчувственный? Нет, просто больной, из-за радиации.

— Не расстраивайся, Игорь. Я как чувствовала, что у тебя с этим делом проблемы, поэтому сегодня прихватила кое-что.

Люда, порывшись в сумочке, протянула Игорю пакет из черной бумаги. Полторацкий открыл пакет и вынул стопку фотокарточек. Это была порнуха, и весьма качественная. Каждую из этих фоток он мог бы загнать озабоченным солдатикам как минимум по пятерке. Вопреки легенде о радиоактивной ущербности, покоцанный Гошин агрегат выпрямился и напрягся. Тонкие пижамные штаны скрыть этого не могли. Не удовлетворившись визуальным осмотром, Люда пощупала Игорину промежность.

— Вот видишь, подействовало! А ты боялся — не стоит! Стоит как вкопанный!

— Люда, а подари мне несколько карточек — на память о нашей встрече!

— Подарю, но потом. Пошли!

Гоша покорно поплелся за Людой в ординаторскую. Принципы рушились. Вдруг в конце коридора раздались шаги. Из полумрака появилась сутуловатая фигура дежурного врача, в свое время принимавшего Полторацкого в госпиталь.

— Извините за беспокойство! Зуб у меня что-то заныл. А где облегчения искать, как не в стоматологии? Дайте чего-нибудь для успокоения!

Люда выдала страдальцу таблетку.

— Спасибо большое! Успешного дежурства!

Доктор удалился, а Люда снова потащила Гошу в ординаторскую.

— Да ты что, с ума сошла? А если этот кретин опять припрется — за новой таблеткой? Или у него еще что-нибудь заболит? Нет, я не могу! Я не могу подвергать такому риску и тебя, и себя!

Люда обиженно замолчала. Гоша выбрал из Людиной коллекции пять самых скабрезных фотографий и пошел спать.