Дедушка, не спи! - [46]

Дважды я поднимался со стула, чтобы подойти к маме и все ей рассказать, и дважды меня останавливала мысль, что у Рамилки есть идея, как поступить правильнее. Рамилка был уверенней. Нередко у него появлялись хорошие идеи. Перетерпев воскресенье, я надеялся поговорить с ним по дороге в школу. С тем я садился за учебник истории и смотрел на страницы, где, как обычно, была полная тоска.

В понедельник мы встретились.

Рамилка, омраченный тем, что вместо пяти уроков придется сидеть шесть, а к четырем часам идти на факультатив по алгебре, был скуп на разговоры. Но мне было не до его проблем, и перенимать осунувшееся настроение я не хотел. Когда я поднял тему о субботнем происшествии, Рамилка пробурчал:

— Давай просто забудем об этом деле, и все. Если к нам не нагрянула милиция по свежим следам, то им нет смысла приходить после. Суп горячим надо есть. Какого хрена приходить к остывшему? А если так, то, скорее всего, баба Валя нас не засекла. И мы должны поблагодарить бога за то, что ее нос был в недосягаемости от того, что происходило под ним. Никто не видел — никто не знает. Забыли, и все.

— Но дед может пролежать так вечность!

— Знаю, — без сожаления ответил Рамилка. Мы подошли к проезжей части; за ней начинался парк. Обычно, срезав парк по кратчайшему пути, мы выходили к школе, но сегодня пошли в обход. Рамилка хотел опоздать на урок биологии, потому что не подготовил домашнее задание. — Светлая ему память. Пусть баба Валя беспокоится, она с ним трепалась языком каждое утро, как выходила на огород. Надеюсь, она заметит неладное быстрее, чем тело начнет разлагаться. Как думаешь, сколько он уже лежит?

— Думаю, он умер в субботу, — сказал я, вспомнив, как на том же уроке биологии учительница рассказывала нам о стадиях смерти человека.

— В субботу, — повторил Рамилка. Мимо пронеслась машина. Пропустив ее, мы пересекли дорогу и направились в гущу парка. — Через день-другой появятся мухи. И вонять будет ужасно.

— Ага.

— Странно, что он умер именно перед нашим визитом.

Парк стал уводить нас все дальше от школы. Так мы дошли до центральной библиотеки, где, прогуливая уроки, иногда засиживались наши одноклассники.

— Хочешь знать мое мнение? Я за деда не волнуюсь, — заявил Рамилка. — И, если бы ты не уронил фонарик, все было бы отлично. Пусть он там хоть мухами, хоть жучками, хоть тараканами облипает, мне все равно. Но из-за фонарика могут возникнуть проблемы.

— И что делать?

— Фонарик нужно забрать!

Я хотел выразить свою готовность вернуться в дом, но тут Рамилка сказал:

— Сделать это предстоит тебе самому.

Я чуть не упал в обморок. Для меня такой оборот событий смотрелся, как предательство!

— Почему мне?

— Во-первых, фонарик твой и на нем твои отпечатки пальцев. Во-вторых, ты его уронил. В-третьих, извини, дружище, но меня в тот дом теперь и силой не затянешь. Я смелый парень, но иногда и моя душа уходит в пятки.

— Ты же сам нас туда потянул! Хотел посмотреть на привидение!

— Знаю, — Рамилка и не думал что-либо отрицать. — Теперь мне больше не хочется туда идти. Я же говорю, я смелый парень, но иногда…

— К черту твое иногда!

Мы сошли с аллеи на тропу.

— Ты хотя бы знаешь путь…

— Ты тоже его знаешь, — отметил он. — За день ничего не изменится. Дорожки не зарастут, двери не закроются. Я могу провести тебя до кустов. Дальше пойдешь сам.

— А если через забор?

— Теперь через забор идти рискованно вдвойне. Баба Валя разглядит тебя даже в тумане. Если это случится, то возвращение за фонариком уже не будет иметь никакого смысла.

— Блин… — По бокам аллеи росли низкие сосны. Я протянул руку к одной из них и сорвал несколько игл. — Должен же быть какой-то выход! Я туда один не пойду!

— Тогда нас всех вскроют, — так же монотонно продолжил Рамилка. — Сначала тебя, потом нас. За вторжение на частную территорию дают условку.

Я подумал, какими глазами будет смотреть на меня мама… из-за спин сотрудников милиции.

— Как плохо все!

— На Владика тоже не рассчитывай, — Рамилка поморщился. — Видел его вчера. Он в ужасном состоянии. Не знаю, как он спал эту ночь. Хоть бы родителям ничего не рассказал. А то нас закроют еще раньше, чем милиция обнаружит отпечатки пальцев на твоем фонарике.

— Я… ты тоже держал его в руках. Там и твои отпечатки тоже!

И тут Рамилка хлопнул меня по плечу.

— Есть одна идея. Не знаю, понравится она тебе или нет.

— Уверен, что понравится, — я был готов принять любую его идею, только бы не идти в дом одному.

— Я правильно понял: тебе нужен партнер?

Я подумал и хотел сказать, что лучше бы партнеров оказалось два, но язык так и не повернулся. Рамилка уже меня бросил. Он делал так много раз, и столько же раз я прощал его, и мы жили дальше.

— У тебя такой партнер есть!

— Кто?

— Твоя любимая девочка.

— Какая девочка?

— Соседка со двора наискосок.

— Сабина?

— Да.

— И как я ей все объясню?

— Объяснять ничего не придется. Просто скажешь ей… — Рамилка прищурился. — Скажешь ей кое-что. И у нее не будет выбора.

Глава 3 Сабина

Сабина была младше меня на год. В апреле ей исполнилось двенадцать, но, как бывает у девочек, росла и развивалась она не по возрасту. У нее не было отца, и никто не держал ее в ежовых рукавицах. Это привело к тому, что к концу седьмого класса Сабина гуляла совсем не в тех компаниях, к которым ее стремилась приблизить мама. В их доме часто происходили скандалы, и старые бабки, сидя на лавочке в сотне метров от наших дворов, нередко делали предметом обсуждений судьбу девчонки и ее матери. В двенадцать лет Сабина давала повод их сплетням почти регулярно. И, хотя делала она это не специально, каждый раз, когда она шла мимо пенсионерского кружка, одни бабки вжимали головы в плечи, другие вздыхали и цокали, третьи крестились, умоляя Господа не продавать ее душу в ад так рано. Впрочем, самой Сабине не было до них дела. Каждый вечер она одевалась по последней моде и шла к подружкам. Накрашенная, она выглядела гораздо старше, чем привлекала и мальчиков, и девочек, и милицию, иногда провожавшую ее до двора. У нас даже появилось развлечение: когда мы видели Сабину, убегающую из дома поздно вечером, мы кидали карты и спорили, на какой машине девочка вернется. Чаще всего выигрывал Владик, который заявлял, что на «семерке», но иногда выигрывал и Рамилка, делая ставку на милицейский «УАЗ».