Дедушка, не спи! - [11]

— Даже если залетели с кубриком, постоим в патруле или на камбузе. У меня уже четвертый наряд. Останется еще один.

— У меня тоже четвертый, — сказал Миша и почесал лоб.

— Пусть так, — я махнул рукой, и командир роты дал команду «Становись!»

После того, как курсанты встали по своим местам, выровнялись и со смирением повернули головы к командиру, кто-то чихнул. Рота засмеялась, но лишь к несчастью неудачника. Через секунду имя курсанта уже было в книге нарядов.

— Чтобы ни у кого не возникло лишних вопросов, — начал командир, окидывая роту так, словно мы недостаточно внимали его приказания. — Я зачитываю список кубриков, нарушивших правила порядка проживания. Если кому-нибудь придет в голову оспорить мое мнение или рассказать мне о ваших проблемах, готовьтесь к еще одному наряду. В этом месяце свободных мест предостаточно!

С этими словами его взгляд, полный ненависти ко всем стоящим в строю, опустился на листок. Он уже приготовился читать, но тут его седые брови приподнялись, правый уголок рта скривился, и он вновь воззрился на нас.

— Утром я вас предупреждал, — договорил он, и по роте курсантов прокатилась волна. — Кто наплевал на мое распоряжение, просим на ночную вахту. А перед заступлением в наряд каждый из здесь стоящих продемонстрирует мне порядок в своем кубрике.

Курсанты зашумели.

— Рты закрыли! — рявкнул командир роты.

Над строем воцарилась тишина.

— Старшина!

Невысокий темноволосый парень по имени Юрий Данишевский выбежал с правого угла строя.

— Расписывай!

Это была обычная трапеза. Юра подходил к каждому курсанту, подсовывал книгу, где значилась его фамилия и наименование наряда. Курсант расписывался, и старшина шел к следующему. И так пока книга не заполнялась и каждый боец не получал свою личную задачу.

И конечно, Юра не прошел мимо нас.

— Я нисколько не удивился вашей бездарности и безответственности, — сказал командир роты после оглашения списка. — Я устрою еще одну проверку! И так будет до тех пор, пока каждый из вас не научится убирать за собой свое дерьмо!

Он сделал шаг вперед и пошел вдоль первой шеренги. Он говорил с нами на предельно высоких тонах, и даже дневальные с пятого этажа высунули головы изо окон, чтобы посмотреть на наше построение. Кому-то было смешно. Мы же большую часть сказанного в тот день, восприняли очень серьезно.

— В кубриках я нашел массу артифактов, таких как джинсы, гражданские рубашки, куртки и туфли. Все это неуставное барахло! Предупреждаю первый и последний раз! Одежда, не относящаяся к курсантской форме, должна храниться дома, в шкафу! В казарме разрешена только уставная форма, которая четко расписана на входе каждого из этажей нашего корпуса. И если кто-то из вас по каким-либо причинам не удосужится выучить эту часть устава, пеняйте на себя. Легкой жизни здесь вам не предвидится!

Командир роты дошел до последней колонны и развернулся.

— С завтрашнего дня ваше шмотье я начну выкидывать из окон. Можете сразу растягиваться в цепочку вокруг корпуса, занимать наиболее удобные места и ловить свои джинсы. Обратно вы их больше не принесете!!!

Он вышел на середину строя и продолжил уже более спокойным тоном:

— Надеюсь, я ясно изложил указание.

Строй молча взирал на своего командира. Даже курсанты, которые не попали в списки нарядов, были обеспокоенны нововведениями. Все знали, что такое устав, но никто не думал, что командир станет следовать ему так четко.

— Не слышу!!!??? — проорал мой дед.

Рота в один голос ответила:

— Так точно!!!

— Старшина!

Юра подбежал и протянул книгу.

— Все на месте, товарищ подполковник. Наряд до каждого доведен.

— Молодец, — пробормотал командир себе под нос. — Наряд по роте я жду на инструктаж в четыре часа десять минут. Хоть один умудриться опоздать, всех поставлю по новой. А сейчас… — его слова повисли в воздухе и обычный трудовой день продолжился.

После построения Олег и Игорь были раздосадованы больше обычного. Никто из них не планировал попадать в вечерний наряд, поэтому едва командир распределил личный состав на работы, они бросились в канцелярию. Такие ребята никогда не оставались в стороне. Их язык создавал им уважение среди сокурсников. Но больше всего меня удивляло то, что у них хватало смелости перечить кому угодно. И исключений в этом списке не имелось.

Наша пара заняла пост по обе стороны от канцелярии. Игорь заглядывал внутрь, а Олег потирал кулаки. Через пару минут к ним подключился еще один человек по имени Павел Мордаков. (Не сложно догадаться, как его называли товарищи). Парней мучили сомнения. Кому-то из них уже приходилось задабривать командира роты, и по опыту предыдущих дней они знали, что единственным средством, способным привести его в душевное равновесие, является спиртное. Хотя и оно помогало не всегда. Мой дед не любил подхалимов.

Я смотрел на парней и понимал, что та уверенность и чувство юмора, с каким они подбирались к Мише, исчезла. Они стояли в пасмурном настроении, покусывая губы и почесывая вспотевшие лбы. Близился серьезный разговор, и каждый из них представлял его по-своему. Как мне казалось, двое из них вообще не знали, что говорить. И только у Игоря имелись нужные слова и продуманый план действий.