Дед Мороз в личное пользование - [27]

— Ты хочешь нашу Снегурочку съесть, или убить по-тихому?

— Напоить. Мы с сам знаешь кем, недавно комедию старую нашли у меня в залежах, может, видел когда-то, «Свидание вслепую» называется. Там у главной героини непереносимость спиртного, а главный герой её напоил на свою голову. Почудила она знатно, — сказал Вадим, и сделал глоток шампанского. Для нас это так, разминка.

— Так может, подсунешь ей «отвёртку», а с барменом договорюсь?

— Я сегодня добрый, пусть это будет ей от меня спасибо.

— За сам знаю кого? — поддёрнул я друга. Вадим засмеялся, и тут же замолчал, поражённо глядя на сцену. Я тоже туда посмотрел: ничего особенного. Всего лишь Морозовы, причём оба, и старший, и младший, а с ними ещё один высокий, статный такой мужчина с седыми, а нет, пепельными, как у Вадима волосами. Вот на него-то мой друг испуганно и таращился.

— Что за мужик? Ты его знаешь? — тихо спросил Снегирёва.

— Романовский, — так же тихо ответил мне Вадим.

— Наш совладелец? А что ты перепугался-то?

— Это… Короче, Мишка, это мой отец, — выдал друг новость. Вот партизан, блин.

— Вот это скелетик у тебя в шкафу, друг мой. А что он тут делает? Я его в первый раз вижу у нас.

— Он редко здесь бывает. Отчёты ему Морозов лично отвозит, на совещания отец не приезжает, доверяет. А если что надо обсудить, то может и к Тиму домой приехать. Он нас так и спалил, — я аж шампанским поперхнулся. Одна новость лучше другой.

— Да и старший Морозов давненько появлялся, а тут ваши папеньки вместе пожаловали. Думаешь, что-то будет?

— Шкурой чую, будет. Вон, отец машет. Меня зовёт, — вздохнул Вадим, отдал пустой бокал пробегавшему мимо официанту, и пошёл на сцену. Там Тимофей Ильич уже начал поздравлять народ.

— Снегирёв сын Романовского, — раздался позади меня спокойный, и даже красивый голос. Я бы восхитился им, если бы он не принадлежал Светику. Вот это попадос! Интересно, как много она слышала? А, главное, как тихо и незаметно подобралась-то. Ей только в разведке работать.

— Светочка, солнце ты наше ясное, только, пожалуйста, — я уже начал свою просьбу, как она закрыла мне рот своей ладошкой, и указала на сцену. Там, пока я таращился на Светика, Тимофей Ильич успел быстренько толкнуть поздравительную речь, а господин Романовский перехватил у него инициативу:

— Дамы и господа! Я присоединяюсь к поздравлению вашего руководителя, и хочу кое-что добавить. Много лет назад мы с моим другом, — он указал рукой на Морозова-отца, который улыбнулся ему в ответ, — создали эту компанию. Подняли её на ноги, сделали успешной. Пришло время, и мой друг передал наше детище в умелые руки своего сына. И вот теперь я решил последовать его примеру, — бедный Вадим при этих словах опасливо взглянул на пока что невозмутимого Тимофея Ильича, и дёрнул узел галстука. Кажется, я догадался, что сейчас скажет его отец. «Бедный Вадим», — подумал, и усмехнулся я. — Сегодня я с радостью объявляю, что передаю свою часть компании в руки своего старшего сына, которого вы все давно и хорошо знаете — Вадима Петровича Снегирёва.

— Большое спасибо, отец, — с трудом выдавил из себя покрасневший Вадим, пожимая довольному отцу руку. Он искоса посмотрел на ошарашенного Тимофея, криво улыбнулся… и дал дёру со сцены. А наши сотрудники всё не могли отойти от шока, и хлопали, и хлопали, и скрежетали зубами. Особенно некоторые, вроде Аллы, Милы, или бледного Сахарова. Не иначе, ожидают репрессий.

— Беги, Форест, беги, — хихикнула рядом Светик, глядя как Тимофей Ильич неспешным шагом направился вслед за сбежавшим Снегирёвым.

— Может, не догонит? — произнёс я с надеждой.

— Догонит, — уверенно ответила мне Светик. И мечтательно добавила. — И поздравит. Ещё как поздравит.

— Светочка, а может, ты не будешь никому рассказывать о том, что услышала? А?

— Не буду, Самсонов, но не из-за твоей жалобной физиономии. Просто мне Морозов и Вадим симпатичны, как люди.

— А что же ты тогда зубы в приёмной точила о Вадима вместе с Аллкой и Милкой? — зло припомнил я.

— Откуда знаешь?

— Вас Вадим слышал, а потом мы с ним напились в драбадан.

— Как некрасиво вышло, — поморщилась Светик. — Я так понимаю, всё, что наплела Алла чушь?

— Полнейшая. Как сама слышала, карьеру таким путём ему делать смысла никакого не было. Вадим начинал с нуля, и пахал много, чтобы добиться того, что сейчас имеет. Веллер его гонял, как проклятого. А с Морозовым ничего не было, вообще.

— Тогда не было, сейчас есть. Да мне это и не важно. Я мщу только тем, кто мне не нравится, и то, только от скуки в своём отделе. И если Вадим такой добрый, что мстить не собирается, это сделаем мы с тобой, — и заговорщицки посмотрела на меня. — Я ту комедию видела, хорошая такая, познавательная.

— От меня Аллочка даже стакан молока не возьмёт, — со скепсисом сказал я.

— Зато от меня возьмёт. Она сейчас в расстроенных чувствах, бедняжка. Помочь необходимо, — такое сочувствие в голосе. — Золотую рыбку упустила, даже две, если считать неудачную охоту на Морозова.

— Ты сейчас похожа на злую ведьмочку. Такую привлекательную-привлекательную ведьмочку, — сказал я с восхищением. Светик обошла меня, чуть повернула назад голову, и улыбнулась.