Дебаты под Martini - [30]

Поэтому я предпочитаю не говорить пивоварам, что общаюсь с перегонщиками.

Мой пивовар — что за парень! Красавец с накачанными мускулами, со всеми накоротке. Называет меня «старик», хотя мы знакомы лишь десять минут. На его рабочем столе лежит последний выпуск «Отчетности о несчастных случаях со смертельным исходом» Департамента транспорта. На книжной полке: глиняные пивные кружки, бутылки из-под пива экзотических марок. На стене: диплом Летней школы по изучению спиртных напитков. Мне ужасно хочется спросить, умеют ли в Летней школе по изучению спиртных напитков устраивать вечеринки. Рядом висит фото с автографом, на котором изображены он, его жена и президент Буш.

Он много работает. Несмотря на один серьезный недостаток. Он терпеть не может летать, а бывали времена, когда ему доводилось налетать до миллиона миль в год. Однажды в самолет ударила молния. Он выпил пятнадцать порций алкоголя, чтобы прийти в себя. После того случая он так боится самолетов, что ему приходится напиваться перед каждым рейсом.

— А это иногда приводит к неприятностям, — признается он.

Он устраивает мне tour d'horizon[86] no миру пива. Картина далеко не безоблачная. Вот уже десять лет, как продажи остаются примерно на одном уровне — нео-прогибиционизм[87] на подъеме. Лицемерие цветет пышным цветом. Конгрессмен Джо Кеннеди-второй требует клеить на пивные бутылки еще больше этикеток с предупреждениями. Знаете, когда кто-нибудь из Кеннеди ратует за высокие моральные принципы в отношении алкоголя, ничего хорошего ждать не приходится.

— Мы ежегодно делаем миллионные вливания в безопасность дорожного движения, — говорит он.

А какова благодарность? Никакой, nada, rien, прошло-забыто. Неблагодарные. Мы с ним обсуждаем правительственную «Теорию контролируемой доступности», суть которой в том, что, если товар обложить налогом, покупать его будут меньше. Он цитирует Гиммлера:

— Мы должны избавиться от алкоголя. И добавляет:

— Это не совсем точная цитата.

Я иду вместе с ним на симпозиум по здравоохранению под названием «Здоровые люди! Здоровая окружающая среда — 2000». Мой пивовар говорит, что ему отчасти даже «нравится» присутствовать на этой конференции. Он говорит:

— Это вроде как быть черным на Старом Юге.

Курсируя между производителями алкоголя, табака и оружия, я слышу немало вариаций на ту же тему: они новые парии, ниггеры постмодернистской морали, словом — жертвы. Представитель СДА США, седовласый, почтенный, оскорбленный в лучших чувствах, изображает на лице подобие улыбки, когда его спрашивают о том, какое влияние оказал неопуританизм на его социальный статус, и пожимает плечами:

— Это все же лучше, чем быть колумбийским наркобароном.

Мой пивовар поднимается, чтобы обратиться с речью к полуторатысячному большинству. Те почувствовали вражеское присутствие. Пятнадцать сотен задниц — три тысячи ягодиц — беспокойно ерзают на стульях. Слышится зубовный скрежет. Вот что значит «быть в заднице» — это когда тебя припирает к стенке праведное возмущение. Он им не нравится. Он здесь… лишний.

Стоя на кафедре, он напоминает бойскаута, которому только что вручили «Почетного орла»[88]. Убеждает:

— Все, чего мы просим, это немного содействия.

Неужели не ясно? Содействие — это все, чего он хочет. Просто немного содействия.

— Мы не говорим, что должны сами контролировать государственную политику в отношении спиртного, но, бога ради, — он произносит эти слова с улыбкой, — не отказывайте нам в содействии!

Несколькими неделями позже на Национальном съезде оптовых торговцев пивом транспаранты и значки на лацканах заявят об этом во весь голос: «МЫ СОДЕЙСТВУЕМ!» И они содействуют! Начиная с восемьдесят второго года количество случаев вождения в пьяном виде снизилось на сорок процентов, но Здоровые Люди предпочитают об этом молчать. «Это идет вразрез с их финансовыми потребностями».

Он заканчивает речь. Аплодируют из вежливости — какую-то долю секунды.

Следующего оратора, представительницу организации «Матери против пьянства за рулем», встречает буря оваций, словно звезду Бродвея. Я начинаю понимать, с какой гидрой борется мой пивовар: это массовый, тектонический моральный сдвиг, впереди которого шествуют фаланги заезженных аббревиатур: МППР, СППР — «Матери против пьянства за рулем», «Студенты против пьянства за рулем». Пи-Джей О'Рурк, развеселый певец длинных дорог, хочет создать организацию под названием ППСМ — «Пьяницы против сдвинутых матерей». Мой пивовар обожает Пи-Джея О'Рурка. И моя табачница. И мой оружейник. И я тоже.

Мы спустились по эскалаторам отеля к выставочным залам, где отдельные группы, вкупе составляющие Здоровое Большинство, разместили свои стенды. Совсем как на ярмарке. Мой пивовар говорит:

— Это поразительно, что нам позволили участвовать в выставке. Они отдельно оговорили, что нам не разрешается ничего раздавать. Были настоящие прения, — он хихикает, — насчет того, что мы можем и чего не можем делать с этим стендом. Худшим кошмаром для них была мысль, что мы натащим кучу бочонков с краниками или всякого хлама вроде бутылочных открывалок.

Смеется. Зверинец. Римская оргия. Тога! То-га! Веселый он парень, мой пивовар. Что от пивовара и требуется.