De Aenigmate / О Тайне - [38]

[219]. Таким образом, возможность существования в прошлом высокоразвитой цивилизации, которая могла почти бесследно погибнуть из-за подобной катастрофы, стоит рассмотреть хотя бы ради выживания нашей собственной.

Заключение

Альтернативные подходы к истории древнего Египта весьма плодотворны. Именно они в настоящее время перехватили у во многом закостеневшей и законсервировавшейся в своём «коконе» официальной египтологии её задачу — пытаться нарисовать истинную картину прошлого.

Вместе с тем, к сожалению, ряд серьёзных альтернативных историков, похоже, склонны к когнитивному диссонансу. С одной стороны, они убедительно развенчивают укоренившиеся представления о датировке Сфинкса (Уэст, Шох) или приводят сильные аргументы в пользу земного отображения Пояса Ориона (Бьювэл). С другой стороны, они почему-то принимают многие положения критикуемой ими же официальной науки и в своих теоретических построениях отталкиваются от этих положений, что создаёт запутанную, эклектичную картину. Так, Шох справедливо отмечает: «Поразительная точность элементов Великой пирамиды — это вовсе не случайность или проявление экстравагантности её строителей, последователей примитивной религии. Она имела несомненную цель, смысл, значение»[220]. В то же время он, призывая «оценивать древних египтян по их собственным критериям», принимает гипотезу гробницы, следуя сведениям Геродота о захоронении Хуфу в Подземной камере Великой пирамиды (и идя по стопам французского исследователя А. Пошана)[221]. Интерпретацию открытых им астрономических фактов подгоняет под ортодоксальную версию и Бьювэл: «Учитывая тот факт, что все пирамиды имели глубоко религиозное значение, стоит рассмотреть шахты… Исходя из того, что нам известно о религии Древнего Египта… шахты действительно играли роль путей, по которым усопший фараон должен был совершить своё восхождение к созвездию Сах (Ориона. — К. Ф.)»[222]. Хэнкок, не давая твёрдого ответа на предназначение Великой пирамиды, склоняется к версии трёхмерной модели загробного мира Дуат египетской мифологии[223]. Похоже, что все эти исследователи как бы останавливаются на полпути, запутываются в «паутине» принятых представлений и начинают играть по правилам ортодоксальных историков, вместо того чтобы взглянуть на проблему отстранённо, к чему подталкивала логика их собственного исследования.

Грамотным для исследователя пирамид представляется путь, избранный Данном и Скляровым. Проблемы предназначения столь аномальных сооружений, времени и технологии их строительства должны решаться исходя из знаний естественных и точных наук: квалифицированные инженеры, физики, астрономы должны помочь академическим египтологам отыскать истину. «Проработав немало лет вместе с металлургами и технологами, прочитав немало работ и просмотрев документальные фильмы египтологов… я всё же доверяю знаниям и объективности металлургов. Египтологи кровно заинтересованы в том, чтобы по-прежнему учить весь мир тому, чему они учили его всё прошлое столетие. Поступать иначе означало бы признание того, что они заблуждались»[224]. «Вина за то, что мы мало знаем о древних культурах, лежит в основном на узколобых теоретиках, которые сходу отметают доказательства, противоречащие их теориям либо не входящие в сферу их профессиональных знаний. Иногда нужен станочник, чтобы установить, что эта деталь была обработана на станке и на каком именно. Вот почему большинство доказательств, подтверждающих, что пирамида Хеопса использовалась не в качестве усыпальницы, игнорировалось, отметалось без серьёзного обсуждения или просто объяснялось совпадением»[225]. «Бывает полезно, если свой взгляд на проблему выразит новый человек, свободный от предрассудков профессиональной среды»[226]. По справедливому замечанию Малковски, альтернативная египтология подтверждает тезис американского философа Томаса Куна о смене парадигмы, о том, что эпохальные научные открытия нередко совершаются новичками или любителями, которые свободны от предрассудков, затмевающих восприятие опытных учёных[227]. Это подтверждает опыт Уэста, Шоха, Данна и др.

Как ёмко сформулировал проблему Скляров: «Мы пытаемся восстановить картинку прошлого из каких-то осколков, которые до нас дошли в виде фактов, тех же самых пирамид, храмов и т. д. И в зависимости от того, как мы себе будем представлять недостающие части, мы такую картинку и получим. Если египтологи представляют себе только одну картину — что это делали древние египтяне — и не допускают других версий, то они и будут получать картинку с древними египтянами. Но если мы предположим, что была некая более древняя цивилизация, можно выстроить и такую картинку. Вопрос в том, у кого меньше останется осколков этой мозаики, т. е. у кого меньше останется фактов, которые не вписываются в эту картинку. И вот получается, что версия о древней, гораздо более древней цивилизации — вот у неё остаётся таких невписывающихся фактов гораздо меньше»[228].

«За небольшим исключением, египтологи слишком боятся найти то, что они не смогут объяснить, чтобы эффективно выполнять свои обязанности. В ближайшем будущем решения этой психологической проблемы не видится… наиболее способных и лишённых предрассудков исследователей надо искать не в египтологии, а вне этой официальной дисциплины. Новое поколение исследователей готово разгадать тайны Великой пирамиды. Им нужны новые данные, но этому препятствуют египтологические власти, которые монополизировали гизское плато… Поэтому необходимо создать новую организацию учёных, способных синтезировать данные различных дисциплин и активизировать поиск новых данных о доисторических народах, оставивших свои знания известным цивилизациям»