Дайвер - [7]

Тоннель несколько раз обваливался, гибли люди. Завалы расчищали, работы возобновлялись, и все начиналось сызнова. Клад так и не дался в руки людей, и синдикат в конце концов разорился.

Создатель гениального Шерлока Холмса и большой знаток дедукции Конан Дойл потерял на этой афере около полутора миллионов фунтов стерлингов. Этот поучительный исторический факт тем не менее никого ничему не научил. В конце семидесятых годов для поиска тех же сокровищ был создан новый синдикат.

Завалившийся до половины и частично затопленный водой тоннель восстанавливать не рискнули. Вместо этого синдикат в духе времени разработал свой оригинальный проект.

Море умеет хранить свои тайны, и к тому времени сокровища парусника настолько глубоко ушли в грунт, что откопать их было не под силу даже армии водолазов. Для их подъема синдикат решил построить специальное судно, оснащенное по последнему слову техники.

Судно в конце концов построили и спустили на воду. Поиски возобновились, работа закипела, но все закончилось тем же. Клад снова не дался в руки людей. Синдикат благополучно разорился, судно пошло с молотка.

Купило его практически за бесценок представительство Министерства морского флота СССР. Переименованное в «Азовское море», оно вскоре приступило к работе в Азовском морском пароходстве.

Конструкция судна как нельзя более подходила для производства дноуглубительных работ. С тех пор оно бороздило вдоль и поперек мелководное Азовское море, углубляя фарватеры. С распадом СССР судно досталось Украине.

Практически моментально все суда Азовского морского пароходства разворовали и приватизировали, угнав за рубеж, так что фарватеры углублять стало просто не для кого. Отныне «Азовское море» стояло на приколе, поскольку коммерческой ценности уже не представляло.

Обойдя палубы, Костя убедился, что все машины и механизмы судна находятся в рабочем состоянии. За два с лишним десятка лет «Азовское море» здорово устарело, но все равно оставалось достаточно надежным судном с высокой степенью автоматизации. После восстановительного ремонта, проведенного в Бердянске, в случае необходимости управлять им в море вполне мог всего один человек.

ГЛАВА 15

– Кэп, можно покруче к ветру? – крикнул от носа Остроглазов.

– Можно, – кивнул Лагутин, перекладывая штурвал.

– Вот теперь хорошо. Серафима, ты стоишь вот так на носу и смотришь вдаль. На лице – неземная тоска. Ну, типа того, что у тебя джип угнали.

– Пусть она лучше представит, что она – Ассоль, – отозвался лежащий на палубе с камерой Антон.

– Ну представь, что ты – Ассоль. Главное, чтобы чувствовалось внутреннее состояние...

– Мне света мало, – сказал Антон.

– Серега, – оглянулся Остроглазов, – бери отражатель, подсветишь снизу.

– Ага. Куда светить-то?

– На лицо.

– Так нормально?

– Нормально, только следи, чтобы «зайчик» не прыгал.

– Все, – подался в сторону Остроглазов. – Серафима, в общем, ты Ассоль и у тебя угнали джип. Второй за неделю. Прочувствовала?

– Прочувствовала.

– Снимаем!

На свежем морском воздухе, без зевак и лимита времени съемки видеоряда продвигались на удивление быстро. Обычно крайне нервный процесс на яхте проходил на удивление гладко и без эксцессов.

К четырем часам пополудни Остроглазов вдруг обнаружил, что надводная часть съемок практически закончена. Отснять оставалось только трагический финал клипа – прыжок Серафимы в воду и медленное погружение на дно.

Естественно, что рисковать жизнью певицы никто не собирался. Непосредственно после прыжка камера должна была превратиться как бы в глаза Серафимы, и подводная часть съемок должна была лишь имитировать то, что она видела бы, опускаясь на дно.

Обескураженный собственной продуктивностью, Остроглазов замолк на целых десять минут, потом вдруг вскочил и направился к Лагутину.

– Кэп, тут никакой отмели поблизости нет? Мне нужно волнистое песчаное дно и чтоб из него выступали скалы.

– Отмели у нас вообще-то у берега, а мы от него миль шестьдесят отмахали. Правда, есть тут одно место, Чертова банка называется, но больно далеко – по такому ветру часа три хода...

– Как-как, Чертова банка?

– Да, то есть отмель по-нашему. А Чертовой ее называют сами моряки – неофициально.

– А почему?

– Резкий перепад глубин, из-за этого в шторм в том районе волны в два раза выше, да еще и направление меняют. В общем, это место даже военные всегда стороной обходят. Считается, что пройти над Чертовой банкой – не к добру.

– А это правда?

– Да нет, конечно. В шторм там, и правда, опасно, а так... Глубины – метров пятьдесят, самое меньшее – тридцать, днище о скалы не пропорешь. Но моряки – народ суеверный, – пожал плечами Лагутин.

– Так-так, – оглянулся Остроглазов. – Стас, нам все равно, когда возвращаться, давай прошвырнемся к Чертовой банке.

– А там не опасно?

– Кэп говорит, нет. А кадры, я чувствую, можно снять под водой убойные!

– А это далеко?

– Часа три хода.

– Ладно, давай, – пожал плечами Стас, опуская козырек на глаза.

ГЛАВА 16

Лопухин расположился в каюте старпома на верхней палубе. В сравнении с президентскими люксами, в которых он обычно останавливался, каюта производила жалкое впечатление, но олигарх не унывал.