Дайте шанс! Том 3 - [52]

Катерина решительно встала. Она уже определилась — уйдет, и пусть Болховский говорит, что угодно. Больше она не задержится у него ни на минуту. Переступив порог его дома, она и так себя серьезно скомпрометировала.

Болховский тоже вскочил.

— Ну, куда же вы? Сейчас еще немного, и я вас отвезу. А папе скажете, задержались с подругой.

— Нет-нет-нет. Пора. Поздно уже.

Волгина стремительно направилась к выходу.

— СТОЯТЬ! РАЗВЕРНУЛАСЬ И ПОДОШЛА КО МНЕ! — раздался металлический голос в голове Катерины.

До двери оставался всего лишь шаг. Девушку охватила невидимая сила и повела обратно к Болховскому. Что хуже всего, эта сила скрывалась в ней самой. Тело отказывалось ее слушать.

Волгина была наслышана о Голосе и о его возможностях. Теперь, попав под его власть, от происходящего она испытала невероятный ужас. В самом кошмарном сне она не смогла бы предположить, что когда-нибудь с ней случится такое, что внутри она будет оставаться собой, в то время как тело превратится в безвольную куклу, полностью подчиненную чужой воле.

Встав перед князем и смотря на него, она вся трепетала. Трепетала глубоко внутри, тогда как остальное тело ждало, что повелит его новый хозяин.

— ПОЦЕЛУЙ МЕНЯ! НЕЖНО, ЛАСКОВО, СТРАСТНО!

И тело подчинилось!

Катерина мечтала о первом поцелуе, как о чем-то неземном. А в действительности… В ее рот проник скользкий, липкий от шоколадных конфет язык князя. В нос ударил неприятный запах перегара.

Утром князь был гладко выбрит. Теперь же, под вечер, появилась щетина, похожая на тысячи иголок. Губы, щеки и даже нос заерзали по ним, как будто по наждачной бумаге.

Если бы ее могло стошнить, она обязательно бы извергла из себя содержимое желудка. Но Катя даже этого не могла. Ее губы, язык принимали грязные ласки. И остальное тело принимало.

Оно еще и отвечало взаимностью!

Девушка ощущала, как руки князя шастают по ней. Ложатся на ягодицы, забираются в ложбинку между ними. Она чувствовала, как ее грудь трется о его пиджак. А руки обнимают его шею. От этого всего девушка испытывала невероятное отвращение, но тело продолжало выполнять приказы.

В этот момент она вспомнила сегодняшние дуэли. Вспомнила, как отчаянно сопротивлялся Голосу тот парень, которому потом все равно отрубили голову. А потом как с тем же Голосом боролся Андрей Вагаев.

И у него получилось. А чем хуже она?

Прекрасно осознавая, что последует дальше, Волгина всеми силами пыталась сопротивляться. Пыталась сделать хоть что-то. Но все попытки оказались тщетными. От переполняющей обиды и боли за то, что с ней сейчас делает Болховский, у нее полились слезы. Горькие слезы отчаяния. Они стали единственным, что девушка сумела выдавить по своей воле.

Вдруг князь останавливается. Он слегка отстраняется и лыбится.

— Боже, Катюша, как же ты прекрасна, даже когда плачешь. Прости. Такого больше не повторится. Каюсь, не сдержался. Дал себе зарок не прикасаться к тебе и все равно не смог.

Он прикладывает к лицу девушки ладони, начинает пальцами стирать льющиеся из глаз слезы.

— Я не соврал тебе ни на грамм. Я действительно ни с кем не помолвлен. Сказал отцу, что возьму в жены ту, какую захочу. Уверяю тебя, у нас может быть будущее. Ты родишь мне десять сыновей и десять дочек. Таких же красивых, как ты сама.

Понимая, что переборщил, он начинает смеяться.

— Ну, или не десять. Родишь, сколько захочешь. Договорились?

Будь у него хоть чуточку настоящих чувств, уважения к ней, он бы так не поступил. Он лишь тешит себя. Свое большущее «я». И это Катерина понимает. Она не хочет отвечать, но тело… Тело отзывается, кивает в ответ.

— Я хочу, чтобы ты была моей. Вся была моей. Чтобы ты отдавалась мне сама, а не под властью моего Голоса. Обещаю, сегодня я тебя не трону. Ты сохранишь свою целомудренность. Отдашься, когда сама захочешь. В остальном мы будем обходиться другими ласками. Я научу. Прости, но без этого никак. Ты слишком хороша. Я не смогу постоянно сдерживаться. Ну, как, договорились?

Будь князь трезв, он разглядел бы в заплаканных глазах девушки всю ту злость, что она сейчас к нему испытывала. Но он видел лишь то, что хотел увидеть.

Катерина почувствовала, что ее власть над собственным телом возвращается. Она снова могла им повелевать. Отчаяние отступило. Теперь на первый план вышло нечто другое.

— Мы договорились? — снова повторяет вопрос Болховский.

Волгиной хватило секунды, чтобы понять, что ей следует сделать.

— Конечно, — улыбнулась она. — Скажите, Максим Владимирович, вы обещали Пахомовой покатать ее на своем автомобиле. Вы действительно намерены сдержать обещание?

— Это ты о той? Об Ольге? Неужели ревнуешь? — рассмеялся князь. — Катюша, солнце мое, пусть Оленька достается Друцкому. Я взял то, что хотел я.

Болховский делает шаг, обнимает девушку и снова лезет в губы. Руки опять ползут к ее ягодицам. Катерина на пару секунд отвечает взаимностью и отстраняется.

— Ну, вот, обиделась. Из-за таких пустяков обиделась.

Девушка отворачивается к столику. Коробка конфет, бокалы, недопитая бутылка бренди и тяжелый канделябр на три свечи с гранитным основанием. Больше не медля ни секунды, Катерина хватает канделябр.