Дайте шанс! Том 3 - [2]

В дверь постучали. Мое очередное вечернее занятие по созданию картинок прервала гувернантка Прасковья.

— Зашла напомнить, завтра к обеду все возвращаются.

— Да, знаю. Отец еще вчера звонил.

Прасковья нахмурилась.

— Васька еще звонил. Сказал, Федор Гордеевич будет не в духе. Сразу вызовет вас к себе.

— И чего?

— Чего-чего, ругаться будет! Вот чего!

— Понятно, — ответил я без особого интереса.

Если бы дед хотел ругаться, приехал бы в медицинский центр, когда я там лечился. А спустя месяц это уже не ругань. Так, чисто ворчание будет.

Гувернантка вышла, и зазвонил смартфон. На экране вспыхнуло имя абонента — Эмили.

— Ну, все, теперь нас трое. Встретили Сему, — раздался бодрый голос девушки на фоне шума толпы.

Эмили и Ева сбежали из «Передовой» в тот же день. Им и придумывать особо ничего не пришлось. Всем вернувшимся с дотов дали грамоты, увольнительные на трое суток и по сто рублей. Вот они сразу и смылись в Москву.

Эмили пока не определилась, что ей делать в столице. Зато Ева нашла чем заняться. Она успела поступить в медицинское училище для осветленных. Правда, по очередным фиктивным документам. Я так понял, это потому, что у нее не было аттестата. То есть Ева даже не окончила школу.

— Как Сема? — спросил я, хоть уже и знал, что в плане здоровья с ним все в порядке. Это если не считать внешность, поврежденные голосовые связки, ну и душевное состояние.

— Могло быть и хуже, — понизила голос до шепота Эмили. — В министерстве обороны его поставили на очередь. В лучшем случае до него доберутся лет через двадцать. В первую очередь квоты дают недееспособным и с ограниченными способностями. То есть тем, на кого распространяются пенсии. А Семе инвалидность не дали. Сказали, руки-ноги есть — не положено. Завтра поедем по частным клиникам. Узнаем, что по чем.

— Мне кажется, в Перми ему пластика обойдется дешевле.

— Да у него вообще нет денег. Он надеется тут заработать. Но я даже не знаю. Ты бы его видел — это тихий ужас. Семе приходится ходить в маске. И с работой тут не очень. Платят, конечно, выше, чем в Перми, но попробуй устроиться. Везде требуют рекомендации. Без них возьмут, только если будет подходящая способность. А с его способностью он тут никому не нужен. Да и я со своими бесшумными взрывами.

— Ну, почему же, пусть даст объявление. Скажем, у кого-то торжество и нужна хорошая погода. И тебе можно что-то придумать. Типа заниматься взрывами каких-нибудь построек под снос или еще что-то в этом роде. Нужно просто хорошенько подумать.

— Скорее, на меня выйдет криминал, чем появится стоящее предложение, — тяжко вздохнула она. — Ну, а ты скоро приедешь?

— Ориентировочно собирался выезжать дня через три-четыре.

— Ладно, наш автобус подошел. Тебе привет от Семы и Евы. Ждем тебя с нетерпением.

Разговор закончился на не очень оптимистической ноте. В ее голосе я почувствовал падение настроения. Это у нее уже неделю длится. И все из-за работы. Время идет, запасы денег тратятся, а перспектив не видно. И это при том, что Эмили и Ева смышленые. Еще и пробивные.

В отличие от Эмили, с которой мы общались почти ежедневно, с Евой я за это время пообщался всего пару раз. Сообщения она вообще перестала слать. Она, конечно, поняла, что зря погорячилась с обвинениями. Сама потом позвонила и извинилась. Вот только после ее гневного сообщения между нами как будто пробежала черная кошка. Она стала сторониться, а я сближение пока отложил. Когда попаду в Москву и с ней встречусь, в разговоре с глазу на глаз оно лучше получится.

Но столица будет потом. Сейчас передо мной стояла другая задача. Поэтому я убрал смартфон и продолжил занятия с иллюзиями.

На этот раз я представлял автомобиль. Мне хотелось материализовать его, а потом попробовать поездить на нем по усадьбе. Для этого я себе и журнал заказал тематический, посвященный спорткарам. Выбрал один из них и теперь его прорабатывал.

Однако после телефонного разговора в голову полезло другое. Вспомнился Семен и его дефекты лица. С живыми людьми я еще не пробовал материализацию.

Прошел в ванную комнату, встал перед зеркалом. Примерять на себе чье-то лицо — лишняя трата сил. Пока важен сам факт: получится или нет. Я попытался изменить картинку собственного лица.

В отражении увеличился нос, глаза, со светлого на темный поменялись волосы. Получилось откровенно не очень, но я особо и не старался.

От иллюзии я перешел к материализации.

При создании ледяных глыб от них чувствовался холод. При появлении огня — жар. Понять, получился камень или нет, по виду было невозможно. Всегда требовалось его пощупать. Вот и теперь, при материализации нового лица пришлось его коснуться, потому как я совсем не почувствовал изменений.

Увеличенный в размере нос оказался вот прямо настоящим. Как будто я с ним родился. Специально его подергал, глубоко повздыхал. Ощущения передавались абсолютно естественные.

В этот момент пришла новая мысль. А что, если сделать себя вообще невидимым? Вот только оставалось непонятным, к чему привязывать невидимость: к иллюзиям или материализации.

Придал лицу прежний вид и начал с первого.

Сразу засада. Появиться чему-то новому или измениться имеющемуся — проблем нет, оно появлялось и требовало концентрации на самом объекте иллюзии. В данном случае на месте меня появлялось светлое пятно. Его требовалось как бы закрасить.