Дайте нам крылья! - [46]

«Жуткая история, говоришь?» — подумал я. Конечно, мне очень хотелось ее услышать, но я понимал, что Кам мне с ходу ничего не расскажет, придется потерпеть.

— Хорошо одно: семья ее хозяев обратилась ко мне, а не в полицию. Кам, вот поэтому мне и нужна твоя помощь! Если они не станут предъявлять Пери иск, а она просто вернет им младенца, то все обойдется. Ты же понимаешь — так для всех лучше! И для Управления в том числе. Пожалуйста, помоги мне!

— Главное, чтобы газетчики не пронюхали — очень уж лакомый сюжет, — заметила Кам. Она обхватила себя руками, будто ее зазнобило.

— Вот именно. Раздуть из этого сенсацию — плевое дело. Да что там, я бы сам клюнул на такой заголовок и проглотил этакую статейку! Тут же полный комплект модных тем: летатели и бескрылые, богатство и нищета, отбросы общества, новорожденные, хорошей прислуги нынче не найдешь, зажравшиеся богачи… Целый букет!

Кам судорожно вздохнула.

— Как бы дело ни обернулось, а все свалят на нас, помяни мое слово. Но досье Пери закрыто, это конфиденциальные сведения, тут журналисты не подкопаются. — Она махнула на стопку бумаг, которая высилась по правую руку на столе. — Я и тебе не имею права рассказать, что там на нее есть. Ты прекрасно знаешь — даже обсуждать ее с тобой сейчас я и то не должна! Но я наведу справки у ее приемной матери, постараюсь замаскировать этот запрос так, чтобы никто ничего не заподозрил.

— Давай ты погодишь с этим запросом, — предложил я. — А то еще спугнем. Лучше я сначала отыщу девочку, а потом уж наводи справки.

— Зак, милый, я же страшно загружена. Мне тут надо срочно закончить один отчет, на него у меня уйдет два дня, не меньше, а я и так с ним безбожно запаздываю. — Она вдруг решила сменить тему, встряхнулась и бодрым голосом спросила: — Хочешь чаю?

— Наконец-то! Я думал, ты и не предложишь.

Кам вышла, плотно прикрыв за собой дверь.

Я тотчас ринулся к стопке бумаг, на которую она, умница, только что мне указала. Действовать следовало ювелирно, осторожненько, потому что времени у меня было в обрез, от силы несколько минут. Так, документы наверняка лежат в хронологическом порядке. Значит, сверху самые свежие сведения. С них и начнем. Я включил сканер на инфокарте и взялся за дело. Хорошо бы выбрать, да не до того, скопирую все подряд, сколько успею, а там разберемся.

Кам вернулась через несколько минут и принесла поднос с чайным прибором. Я аккуратно подвинул стопку бумаг, расчищая свободное место. Кам утвердила поднос на столе и принялась разливать чай. Размешивая молоко, она спросила:

— Как поживает маленький Том?

— Не такой он уже и маленький, — поправил я. — А поживает неплохо, спасибо.

— Ты часто с ним видищься?

— Как тебе сказать… Лили опять переиграла условия. Теперь отпускает его ко мне раз в две недели на выходные. Иногда на недельку на каникулах, и иногда вне очереди в будни, когда хочет отдохнуть сама. Вот завтра, например.

Кам сочувственно потрепала меня по рукаву.

— Нелегко тебе, понимаю.

— Да, еще как. А потому дам тебе полезный совет опытного человека. — Я постарался говорить шутливым тоном. — Ни в коем случае не разводись. Оно того не стоит. Конечно, надоесть друг другу и разочароваться — проще простого, но, если у вас есть ребенок, то это еще не причины расходиться и потом рвать его на части и футболить друг другу.

Кам рассмеялась.

— Как же, как же, любимая отговорка взрослых, которые собрались разводиться: мол, дети хотят, чтобы родители были счастливы. Господи, да если б мне платили доллар каждый раз, когда какие-нибудь папаша с мамашей оправдывают этой отмазкой свой махровый эгоизм! Детей не волнует, счастлив ты или нет. За свое счастье ты отвечаешь сам.

— Что верно, то верно, — согласился я, прикидывая, сколько еще просидеть вежливости ради и когда откланяться. Уйдешь слишком поспешно — получится грубо, Кам обидится, а обижать Кам нельзя, она ведь единственная, кто способен вывести меня на Пери. Только у нее и могут быть достоверные сведения.

— Ну и каков собой ее избранник? — поинтересовалась Кам.

— Если тебе по душе заносчивые домашние диктаторы, которые душат своей опекой, — а многим женщинам, как ни странно, это нравится, — тогда избранник просто роскошный. Томас Ричарда не слишком жалует, по крайней мере, такое у меня впечатление. Поэтому Ричард покупает ему горы игрушек и балует Томаса как может.

— Но в остальном он не так уж плох, — улыбаясь, то ли подсказала, то ли спросила Кам. Бедняга, ей так хотелось послушать про детей, которым хорошо, — любимых, обласканных, пусть даже избалованных.

— В общем и целом — да, вроде бы ничего. Но Тому наш развод, конечно, во вред. Он плохо спит, у него кошмары, просыпается по ночам с плачем, зовет меня, а меня-то рядом почти никогда и нет. Кошмар ему снится всегда один и тот же: будто мы его бросили в лесу и он заблудился. Раньше я всегда его успокаивал, у нас уже придумался свой способ. Проснется Том в слезах, а я его убаюкаю, расскажу, как нашел он в лесу тропинку, вымощенную беленькими камушками, и зашагал по ней прочь из чащи, и светила ему луна, и выбрался он к самому дому. Я и про деревья в том лесу ему рассказывал, и как лунный свет на тропинке белеет. А Том всегда восхищался: «Пап, а ты никогда ничего не боишься». А я ему отвечал: «Не я ничего не боюсь, а мы с тобой ничего не боимся, ты у меня настоящий храбрец»…