Дайте нам крылья! - [23]

— Ой, что делается! — вырвалось у Пери. — Я же лечу!

«Я же лечу!!!»

Пери так сильно сосредоточилась, что ее не отвлекали ни ослепительное мерцание, расстилавшееся внизу, ни косые лучи света, пронзавшие крылья, словно струи дождя, ни небо, синее-синее, прямо хоть лизни, чистое, как первый снег. Все это было прекрасно, но по сторонам Пери не глядела. Нет — она просто растворилась в мире, и такого с ней еще не случалось.

А потом она спланировала вниз — по длинной пологой кривой. Воздух был объемный, Пери высекала в нем скульптуры, нарезала спирали, отслаивала завитки. А потом она снова забила крыльями и взмыла вверх. Если набрать высоту, можно успеть оглядеться. Пери выгнула крылья так, чтобы они несли ее вверх. Прямо над ней виднелось беленькое слоистое облачко. Взбитое, раскинувшееся по небу, словно овечье руно на столе. Лети выше облаков или ниже, как хочешь, но не задерживайся внутри, — без линии горизонта крылья не выровнять.

Туман набился Пери в рот, в нос, в глаза, но она все равно прорвалась сквозь холодную вату. Представила себе, как отчитывал бы ее сейчас Хаос:

— Это же как войти в комнату с завязанными глазами! Бред! Мало ли кто там засел!

Вырвавшись из облака, Пери выровняла крылья по горизонту. Потом, ныряя и поднимаясь, пролетела по контуру облака, отделявшего ее от моря внизу. Сильно разогналась и помчалась вперед. Ну-ка, какая у нее предельная скорость? В тренировочном центре не узнаешь.

Мышцы трепетали от волнения, напряжения и восторга, — а Пери между тем пыталась разобраться, в какой сектор неба попала, в его океанских глубинах, в его стремительной переменчивости, в том, насколько иначе выглядели сейчас, сверху, под разными углами, с разной высоты облако, синяя чаша моря, утес, — но ничего не могла запомнить, все текло, словно вода, все чувства слились воедино и струились следом.

Пери впервые в жизни видела небо.

Какую высоту можно набрать? Где граница? Пери забралась уже так высоко, что земля казалась ненастоящей. Настоящими были только Пери и небо. От каждого виража ее переполняла чистая радость.

Вот он, полет.

Вот оно, то, за что она так боролась. Вот ради чего она столько мучилась и рисковала.

Да, дело того стоило.

Она летела и летела, без малейших усилий, как во сне, крылья не знали усталости, но тут в ее полет вторгся чей-то голос. Тихий шепот — но он пронзал воздух хуже крика. Во время первого полета она была в воздухе одна. От этого шепота она потеряла равновесие, растерялась, вошла в штопор, рухнула во тьму, хотя какая может быть тьма — сейчас только утро, не могла она летать так долго, а теперь она падает, вот сейчас разобьется, сейчас…

Пери вздрогнула и проснулась, ахнув от испуга. Было темно — темно, как в ее сне. Хьюго мирно похрапывал рядом. Раньше я и не знала, что младенцы тоже храпят.

Пери прислушалась, сердце у нее сжалось. Снова шепот — и вот он умолк, вот удаляется по западному склону холма. Кто-то прошел мимо, не заметил ее с Хьюго, но скоро вернется — когда поймет, что по другую сторону холма никого нет. Никто ему не отвечает. С кем он говорит? Наверное, по инфокарте. Питер? Питер послал кого-то за ней и теперь его расспрашивает — он дома, не спит, ясно, что он не может уснуть. Не надо было мне тут задерживаться. Сердце так громко бухало в ушах, что Пери испугалась, как бы оно ее не выдало.

Сейчас он убьет меня, бросит труп в море, утащит Хьюго.

Спокойно, спокойно. Тебе есть куда лететь. Где это, Питер не знает. Надо лететь к Жанин. Про Жанин в Городе не знает никто.

Здесь неподалеку самая высокая точка Платформы. На восточной оконечности есть смотровая площадка — в противоположную сторону от удаляющихся голосов. Пери сажает Хьюго в слинг, молясь, чтобы малыш не заплакал. Он еще толком не проснулся, а она уже застегивает сумку-пояс и крадется к смотровой площадке, подскакивая от каждого шороха.

Тишина. Шорох ветра в перьях. Возвращается? Пери силой воли заставила себя сидеть на месте и не бежать.

До утра придется лететь, не останавливаясь. Никакого отдыха. Надо оторваться от погони. Выдержу? Придется. Перья шуршали в неподвижном воздухе невыносимо громко. Неужели он и вправду меня ищет?

На смотровой площадке нет перил — лужайка просто кончается, обрыв — и все. Сзади доносится крик, сердце больно екает, попытка только одна. «Не жди. Двигайся». Пери взмыла в воздух, крылья захлопали, зашумели — фр-р-р! — словно целая стая голубей. Вверх, вверх, скорее.

Пери взмыла на километр над Платформой и только потом отважилась двинуться прочь, на северо-запад, и луна отражалась у нее в глазах. Надо бы подняться над облаками, но тут только перистые, полосы, подсвеченные серебром, к тому же они далеко, добираться до них нет смысла: перистые облака — очень высотные, на самом деле это продолговатые островки колючих снежинок, они начинаются только на отметке в шесть километров. Зато предвещают хорошую погоду.

А внизу — Платформа, рукотворный остров, разливающий свет в ночи; наконец-то, наконец-то я покидаю мир Питера и теперь буду жить своей жизнью на неизведанной земле.

Пери обернулась через плечо. Море притихло и колыхалось вдали, над гребнем холма, словно мятая серая шаль. Кругом раскинулось небо — пустое и спокойное.