Дайте грешнику гитару - [13]

Бездомные влюбленные, куда бы вы поехали? Музеи все осмотрены, а фильмов новых нет. Спосибо, есть Остоженка, спасибо, есть Орехово, Спасибо, что к друзьям у нас не требуют билет.

Поехали в Орехово, а можно на Остоженку, Недолго и на Волгина, в любые времена. Там нам нальют по чарочке, там будем громко песни петь. Там будет все, что хочется, там будет смех и грех.

* * *

Оза, роза и стервоза:

Как скудна метаморфозы.

(А. Вознесенский)

Любовь и водка - все отрава.

(Народная мудрость)

Уже не кажется забавой Фатальный и блаженный яд. Пусть я не прав, но кто же правый? Моя любимая отрава, Ты сверху, снизу, слева, справа, Как в клетке, мечется мой взгляд.

45

Ты столь целебна в малых дозах, Ты и спаситель и палач. И не скучны метаморфозы, Я верю им - они без позы. Укол шипа и запах розы, И горький смех, и сладкий плач.

Я не искал с тобою встречи И не ищу теперь разлук. Чудак, танцующий от печи, Наивно ждет иной предтечи. Любовь пока еще не лечит, Она всегда приходит вдруг.

Ей нет замены равноценной. В пустой душе лишь сквозняки. И бритва просится на вены, И монологи неизменны Нам всем знакомой мизансцены Печали, грусти и тоски.

Уже не кажется забавой Фатальный и блаженный яд. Пусть я не прав, но кто же правый? Моя любимая отрава, Ты сверху, снизу, слева, справа, Как в клетке, мечется мой взгляд.

* * *

Арбат сегодня - и застолье, И галерея, и базар, И столько лет с привычной ролью Нам смотрит ласково в глаза. За рубль шашлык - один кусочек И полполучки за обед, А если кушать не захочешь, Гони червонец за портрет.

Но:

Наш товар не сунешь в сумку,

И ни грамма он не весит,

Но, гуляя в час вечерний,

Ты, прохожий, не спеши.

На Арбате продается

Что угодно,кроме песен,

И поэтому поется

На Арбате от души

Арбат не стоит перебранки. В любой эпохе свой Арбат. Когда-то здесь летели санки, А в них счастливый первый бард. Остался дом, и память свята, Она жива и в наши дни. Летели санки здесь когда-то И до сих пор летят они.

46

Говорят, что нынче наше

Не участвует в прогрессе,

Не дает оно дохода,

Не проиносит барыши.

На Арбате продатся

Что угодно, кроме песен,

И поэтому поется

На Арбате от души.

Арбат Есенина и Блока, Арбат крушений и побед. Наверно, каждая эпоха В тебе оставила свой след. Пусть отзвенели здесь трамваи, И не скрипит давно арба, Другие песни напевая, Живет сегодняшний Арбат.

Продается взгляд любимой,

Облака и тонкий месяц,

Соки-воды, самоцветы,

Беляши, карандаши.

На Арбате продается

Что угодно, кроме песен,

И поэтому поется

На Арбате от души.

Арбат - и символ, и подарок. Арбат всегда со словом "Ах". Он так похож на гриф гитары, А мы - как пальцы на ладах. Мы уважаем Окуджаву, Но нам по-своему гореть. Кому обидно за Державу, Тому сегдня с нами петь.

Стало нам теперь понятно,

Отчего начальство в стрессе,

Отчего нас так старались

Выжить, выгнать, заглушить

На Арбате продается

Что угодно, кроме песен,

И поэтому поется

На Арбате от души.

* * *

Словно кольца на свежем распиле, Наша жизнь на исходе видна. Как гуляли, как ели и пили. Сколько зим, а весна лишь одна.

Припев:

А тепло было только вначале.

Лишь вначале печали легки.

Мы, летая во сне, не скучали,

Чудаки, чудаки, чудаки.

47

Наше прошлое к нам не нахлынет, А словам все больней и больней. Стали губы чуть слаще полыни, Стали ночи бессоннее дней.

Припев.

Что случилось? Никто не виновен, Что любовь не прочнее беды. Не поднять нам упавшей любови, Не согреть нам погасшей звезды.

Припев.

* * *

Мне снился сон: гулял ОМОН, Во флягах - знатный выпивон, А под ногами ресторан "Седьмое небо". Никто не пьян, не обнажен, И сам Невзоров штык-ножом Чертил слова на торте: "Наш кусочек хлеба".

И командир сказал в эфир: "Ребяты, чокнемся за мир! Не так уж много взять осталось телебашен. Потом врубай любой канал, А там - Мамон, справляет бал, И не шестьсот, а все секунды будут наши.

Судьба одна, мы пьем до дна У панорамного окна И точно знаем, что сейчас мы все на мушке. Там, на окраине Москвы Засели снайперы Литвы, В руках у них - жидо-массонские игрушки".

Мне снился сон: гулял ОМОН, Во флягах - знатный выпивон, А под ногами - Эйфелева башня, И командир сказал в эфир: "Камрады, чокнемся за мир. Пусть этот мир узнает, что такое "наши".

* * *

Будто не было ни домыслов, ни сплетен, Просто в сердце лопнула струна. Жил поэт, душа жила в поэте, А теперь в том доме тишина.

Жаль, не обошлось без пасторали:

Вместо валидола - леденцы,

Музыканты полечку играли,

На венках звенели бубенцы.

Но зато ни меда, ни ванили. Крышку гроба красили в горох. Выносили, чуть не уронили За порог, не то, что на порог.

48

Обошлось без траурного стиля,

Зачитали свежий анекдот,

Словно семя, в землю опустили.

"До весны,- шутили,- прорастет".

На поминках трезвых было мало. Для печали не осталось сил. А душа поблизости витала, Но ее никто не пригласил.

Ничего - не сахар, не растает.

Пусть с другими мается весна.

Над погостом собиралась стая,

Там такие были имена.

* * *

Посвящение И. Трещалину

Отчего чуть-чуть печален Ныне Ванечка Трещалин? Отчего в хмельном застолье он грустит, смеясь для всех? Оттого,что день рожденья Это просто наважденье. Мы стареем не сквозь слезы, а стареем мы сквозь смех.