Дайна - [7]

Сзади, у него за спиной, скрипнула дверь. Он обернулся.

В дверях, держась за косяк, стояла полуодетая Дайна. Лицо ее было бледным, испуганным.

— Антл, мне страшно, — сказала она сдавленным голосом. — Мне по-настоящему страшно.

Антл подошел к ней, обнял за горячие плечи. Тело Дайны сотрясала мелкая дрожь.

— Что с тобой, моя девочка? Что, зеленоглазая?

Он держал ее на коленях, как ребенка, гладил ее растрепанные волосы. Дайна начала успокаиваться, затихла, казалось, задремала. Но едва Антл попытался переложить ее на диван, открыла испуганные воспаленные глаза.

— Пусти меня, Антл, — прошептала она. — Я хочу к Орлэ…

— Ты больна, Дайна. Полежи, я позову его.

— Ох, сто несчастий разом!

— Тебе жаль Анда?

— Он умрет?

— Да.

— Нет, Антл, мне никого не жаль. Даже себя. Он был хороший, Анд… Наверное, он один любил меня по-настоящему…

— Что у тебя с ногтями, дочка!

— С ногтями? Да… Когда я проснулась, они такие и были. Это во сне…

Антл осторожно перенес ее на диван и, схватившись за сердце, пошатнувшись, сел сам.

— Тебе плохо, Антл?

— Нет, ничего. Я позову Орлэ.

Антл, все еще держась за сердце, встал, остановился в двери, перевел дыхание.

— Антл, это война? — тихо спросила Дайна.

— Мы ничего не знаем. Не знаем, что творится в мире. Хорошо, если это только у нас. Может быть, мы первые, Дайна…

— А может, мы последние?

— Да. Но это не война.

— Не война!?

— Не будем об этом, Дайна. Возьми себя в руки. Орлэ огорчится, увидев тебя такой.

…Когда Антл, приготовив лекарство, вернулся в комнату, Дайна сидела в кресле. Пальцы ее были в крови, ее била дрожь. Орлэ оглянулся, коротко бросил Антлу:

— Она лежала на полу.

— Одень ее потеплее, Орлэ.

Орлэ принес плед. Торопливо пройдясь несколько раз из угла в угол, он опустился на колени у ног Дайны, откинувшей на спинку кресла обессиленную голову.

— Дайна! Скажи мне правду, Дайна! Ты ела рыбу? Я не знаю даже этого. Прошу тебя, умоляю… Почему ты молчишь, Дайна?

— Не унижайся, Орлэ, — медленно проговорила она, почти не раскрывая рта. — Я думала, ты — сплошной мозг. А у тебя, оказывается, тоже… сердце…

Орлэ не слушал ее. Он продолжал причитать, и слова его были почти бессвязны. Бледное лицо Дайны покрылось мелкими капельками пота. Орлэ сжал ее руку, хрустнули суставы. Но она ничего не почувствовала.

— Скажи мне правду… Хоть раз правду… В такую минуту… Ты ела рыбу? Я знаю, ты ела… Дайна… Молчишь?..

— Не мучай ее, — сказал Антл. — Она не ела рыбу.

Орлэ встал, сильно потер лоб и опять начал отмерять огромные нервные шаги.

— Да, я думал — у меня нет сердца. Я никогда его не чувствовал. И все складывал в него. Теперь ему тесно… Больно! — Он остановился перед Антлом. — Ну хорошо, это не радиация. Радиометр молчит. Но может, это болезнь, какая-нибудь заразная болезнь. Маумяки заразился первый. Он жил в одной комнате с Андом — Анд заболел вторым. Значит… — Орлэ опять упал к ногам жены. — Скажи, Дайна, это могло… от Анда? Скажи правду, Дайна! Теперь уже все остальное не имеет значения… Скажи, что не могло!

— Да! — прошептала Дайна сквозь стиснутые зубы.

— Что да? Могло? Скажи, Дайна, скажи… — Орлэ бормотал, как в бреду. Его голова опустилась, руки разжались. На пол упала янтарная заколка Дайны.

— Не мучай ее, Орлэ, — повторил Антл. — Не могло.

Орлэ наклонился, чтобы поднять заколку, — и рухнул на пол всей тяжестью своего большого тела. Антл хотел помочь ему встать, но Орлэ сам вскочил на ноги. С его пальцев на мраморные колени Дайны падали редкие капли крови.

— Что это? — удивился Орлэ. Он долго непонимающе смотрел то на колени Дайны, то на свои пальцы, а потом сказал: Это плачет мое сердце. Мое сердце, да?

6

Первый приступ Орлэ кончился быстро. После полудня, когда Дайна пришла в себя и ей стало лучше, Антл увел ее и Орлэ под кедры. Они расположились в тени, в плетеных креслах вокруг низкого столика. Орлэ был угрюм и молчалив. Дайна, усталая, полудремала. Антл принес кувшин легкого вина.

— Вся мудрость, — сказал он, разливая вино, — в том, чтобы жить. Наслаждаться жизнью до последнего дыхания. Любить нашу Форуэллу — зеленую, синенебую, с пышными облаками. Любить женщин и вино. Еще древние знали, что в нем вся мудрость. Я прожил век, и я подтверждаю это.

Антл поднял бокал. Отпив глоток, Дайна улыбнулась. То ли от свежего воздуха, то ли от вина щеки ее порозовели. Орлэ оставался угрюм по-прежнему. Он старался проникнуть в зеленые глаза Дайны и прочесть наконец, что прячется в них. Но Дайна смотрела в море.

— Давайте разберемся, что же происходит, — начал Антл о том единственном, что интересовало их сейчас. — Мы взрослые люди и отлично понимаем, что все мы, все трое, обречены. Но весь трагизм положения даже и не в этом. Мы не знаем, что происходит наибольшей земле. Мы отрезаны от всего мира. Может быть, планета доживает свои последние часы…

— Что же это? — глухо спросил Орлэ. — Война?

— Нет.

— Нет!? — вскрикнул Орлэ, вскакивая. — Что же тогда!?

Дайна улыбнулась:

— Опять тебя волнуют житейские мелочи, служитель Солнца…

— Если у вас наберется немного терпения, чтобы выслушать меня, вы поймете, что происходит. Постараюсь не утомлять вас. Я думал об этом и раньше, но только нынешней ночью и в связи с последними событиями разрозненные мысли сложились в систему. Орлэ астроном. Не дай мне соврать, Орлэ. Итак…