Дай мне шанс - [41]

– Вроде бы она не числится в пропавших. И нет никакого официального полицейского доклада о том, что ее вещи были украдены.

– А это хорошо?

– Пока не знаю. Что же касается ее братьев… Один действительно безвреден. Преподаватель Чикагского университета. Имя вроде бы знакомо, но не могу припомнить, где его слышал.

– Так в чем же дело? – Митч уже начинал терять терпение. – В чем проблема?

– Проблема в остальных братьях. Она не упомянула, что один из них – Эван Донован?

– Футболист-профессионал?

Донован – не столь распространенная фамилия, например, как Смит, но все же не такая уж и редкая. Кроме того… Неужели этот гигант мог быть братом миниатюрной огненноволосой Мадди?

Парень из Чикаго, подписавший контракт с «Беарс» несколько лет назад, был тогда главной новостью первых полос газет. Но теперь, на вершине карьеры, с огромным жалованьем, он славился своими выходками, скандалами и потасовками и по-прежнему являлся любимцем прессы. Его подвиги на поле попадали в газеты так же часто, как «подвиги» в жизни.

– Он самый, – ответил Чарли.

– Я думаю, что он будет слишком занят, гоняясь за задницей очередной супермодели, так что едва ли заинтересуется судьбой сестры, – проворчал Митч. Оставалось надеяться только на это, поскольку сезон игр уже закончился, а тренировочные сборы начнутся лишь в конце июля.

– Хм… Не знаю… – Чарли провел ладонью по щетине на подбородке. – Мадди, кажется, очень близка с братьями. Но не футболист моя главная тревога.

– Да выкладывай же, наконец, черт возьми! – взорвался Митч. – У нас тут не мыльная опера! Театральные паузы ни к чему.

Чарли взглянул на него с веселой улыбкой.

– Прекрасно. Так вот третий брат – Шейн Донован.

Митч в растерянности заморгал. Может, он ослышался?

– Перестань меня дурачить.

– Боюсь, что это правда.

Митч тяжко вздохнул. Дело плохо, хуже некуда… Ведь Шейн Донаван – один из влиятельнейших бизнесменов в Чикаго. О его связях ходили легенды. Митч вспомнил отрывки из газетных статей. После того, как отец семейства погиб в автокатастрофе, оставив семью на грани нищеты, Шейн создал с нуля коммерческую компанию по торговле недвижимостью и вскоре получил контракты по всему городу. Он знал абсолютно всех – водителей грузовиков, лидеров профсоюзов, мэра, руководителей многих фирм. То есть знал всех тех, кто хоть что-либо значил. И, конечно же, он не из тех, кто оставит сестру на произвол судьбы.

– Если хотя бы половина историй о нем – правда, то он вот-вот приедет за младшей сестренкой, – продолжил Чарли. – Его мстительность легендарна. Сомневаюсь, что он спокойно отнесется к тому, что ты соблазнил ее.

Митч снова вздохнул. Конечно, он вел себя по отношению к Мадди как истинный джентльмен, но едва ли ее брат станет разбираться в деталях.

– О черт… – пробормотал он, проводя ладонью по волосам.

– Думаю, это подводит итог нашей беседе, – ухмыльнулся Чарли. И тут же почти жизнерадостно добавил: – И, разумеется, он прекрасно знает, что у тебя не самая лучшая репутация.

Митч невольно поежился и со вздохом пробормотал:

– Побеспокоюсь об этом, когда придет время.

Чарли покачал головой и одарил приятеля жестким взглядом, предназначенным для самых закоренелых преступников.

– Ты никогда ничему не учишься, черт возьми. Верно?

Митч скрестил руки на груди. Его интуиция так и вопила о беде, но будь он проклят, если пойдет на попятный. Чарли прав, он ничему не учится…

Глава 13

Мадди бежала по темному тротуару. Кроссовки гулко стучали по асфальту, а влажный ночной воздух бил в лицо. Не находя себе места после разговора со Стивом, она металась по дому и терзалась мыслями о прошлом и будущем.

Умственная гимнастика ни к чему не привела, усталость не приходила. Поэтому она решила, что единственное средство – пробежка.

Она не бегала уже целую неделю и сейчас, сделав первые шаги, вспомнила, почему это вошло у нее в привычку. Бег успокаивал и приводил мысли в порядок.

Мадди сделала глубокий вдох, наслаждаясь запахом лета и травы. И тотчас же, неизвестно откуда, прозвучал громкий и задорный отцовский смех. Она услышала его так явственно, что захотелось осмотреться – может, отец был где-то здесь?..

В груди защемило от знакомых, сладостно-горьких воспоминаний.

Но, к ее удивлению, боль и скорбь не ударили тонной кирпичей, как обычно. Лишь чуть-чуть сжалось сердце, и возникли далекие образы…

Ей тогда было двенадцать – еще не взрослая, но уже и не ребенок. Трудный возраст со всеми его особенностями. Она тогда была расстроена, потому что мать записала ее в танцкласс, вместо класса абстрактной скульптуры, как ей, Мадди, хотелось. Мать настаивала: ее дочь должна стать «благовоспитанной молодой леди». И разве не прекрасно, что Пенелопа тоже учится танцам? Мадди вспылила и закатила истерику, крича, что мать, возможно, хотела, чтобы именно Пенелопа была ее дочерью, потому что та – само совершенство, а ей, Мадди, с ней не сравняться.

Патрик Донован отчитал дочку за то, что расстроила мать, но потом взял ее на рыбалку на ближайшем озере. Она ненавидела рыбалку почти так же сильно, как балет, и сидела в лодке капризная и хмурая, отказываясь взять в руки удочку. Отец молча пожал плечами и забросил наживку. Лески мокли в воде добрый час, прежде чем он наконец прервал молчание.