Дай им шанс! - [13]

— Похороны, — продолжала Гертруда. — Хоть какое-то событие в этом городишке. Так надоело, что ничего не происходит.

Ее подруга Энни-Мэй помахала рукой, чтобы прогнать дым.

— Похороны — это красиво, — согласилась она. — Все в черном. В лучших нарядах. И столько вкусной еды.

— Я приносила рагу из кукурузы, — сообщила Гертруда, — с двойной порцией бекона…

Обе выжидающе уставились на Грейс. Та наклонилась ближе.

— Приятная женщина, — рассказала она. — Вчера зашла и сидела здесь около часа. И еще мы болтали, когда она только сюда приехала.

— Вот как! — выдохнула Гертруда, и этого поощрения было достаточно, чтобы Грейс выдала все, что знала.

— Приятная, но со странностями. Когда Сара первый раз зашла сюда, у нее в руках была книга. И туристка держала ее так, словно это была ее единственная защита в мире. Я сразу это поняла, как ее увидела. Но разве книга может кого-то защитить? Вот дробовик — это да…

Она сделала многозначительную паузу, но Гертруда и Энни-Мэй не горели желанием услышать историю жизни Грейс. Они пришли сюда не за этим.

— Но не будем сейчас об этом, — продолжила Грейс. — У нас, у Грейс, всегда была какая-нибудь страсть. Одна из первых Грейс была без ума от шерифа. Кончилась эта история плохо, как и следовала ожидать. Ее даже выгнали из города.

Энни-Мэй не стала комментировать эту историю. Вместо этого она спросила про туристку:

— Она надолго задержится?

— А почему бы ей не задержаться? — выпалила Гертруда, хотя раньше и не задумывалась о таком развитии событий. У Энни-Мэй были тонкие седые волосы, собранные в хвост. Она была похожа на чью-то добрую бабушку. Причем выглядела она так последние пятьдесят лет. Энни-Мэй никогда не была замужем — одна из странных причуд природы. Хорошо выглядеть как бабушка, когда у тебя есть внуки, но вряд ли такая внешность поможет ими обзавестись. По иронии судьбы, Энни-Мэй всегда больше интересовалась мужчинами, чем детьми. Она мечтала о романтике. А в детях нет ничего романтичного.

— Я думаю, она с кем-нибудь познакомится, — предположила она.

— Познакомится? — с тревогой переспросила Гертруда.

— Они всегда так делают, — оправдывалась Энни-Мэй.

— Они?

— Одинокие люди в новом городе. В книгах всегда так происходит. Даже с мужчинами.

— Мужчинами… — повторила Грейс так, словно это слово все объясняло. — Если у нее есть хоть немного ума, она свалит. В этом городе нечего делать.

— Почему? — удивилась Гертруда. — Тут наверняка лучше, чем в Европе.

Книги и люди

Газовая плита. Как она включается? А вдруг я что-то сделаю неправильно?

Саре ни разу в жизни не доводилось пользоваться газовой плитой. Когда она жила с родителями, у них дома была обычная электрическая плитка с конфорками на одном уровне, вся блестящая, черная и хромированная. А когда жила одна в двушке в Ханинге, у нее была старая плита с настоящими конфорками, давно утратившая первоначальный цвет.

Сара несколько дней смотрела на плиту, не отваживаясь ее включить. У нее было смутное ощущение, что нужно использовать спички. Набравшись мужества, она даже нашла коробок в одном из ящиков. Но на большее ее не хватило.

Порой Саре казалось, что сам дом протестует против ее присутствия. Может, так Сару мучила совесть за то, что она жила в чужом доме бесплатно. А может, ощущение безысходности в этом доме, явно поселившееся здесь задолго до смерти Эми. В гостиной не было ни одной книги. Только черный кожаный диван, не способный никого сделать счастливым.

Сара уже смирилась с тем, что поужинает чем-нибудь холодным, как вдруг зазвонил телефон. Она напряглась. Думай, Сара, думай. Телефон продолжал настырно звонить.

Сара не могла решить, взять трубку или нет. В любом случае, это будет выглядеть неприлично. Одни люди знали, что она живет в доме Эми, а другие — нет. И эти другие удивятся, если вдруг трубку возьмет Сара. А если они в довершение ко всему не знают, что Эми умерла, ситуация вообще получится невыносимая.

Телефон затих.

Сара пожалела, что не взяла трубку. Надо было все-таки ответить. Телефон снова зазвонил. И снова Сара не могла решить. Наконец она сняла трубку и назвалась, чтобы только больше не мучиться.

Раздался вежливый мужской голос.

— Сара, это Энди. Мы встречались на похоронах.

— Энди! — воскликнула Сара и тут же спохватилась, что это прозвучало слишком лично.

На поминках она не обратила на него внимания, но прекрасно знала, кто это, по письмам Эми.

— Хочешь прийти вечером в «Площадь»? — спросил он. — Выпить с приятными людьми из Броукенвила? Расслабиться за бокалом пива?

Сара посмотрела на газовую плиту. Но от нее помощи можно было не ждать. Сара хмыкнула себе под нос. Новые люди — это ужасно. Но в какой-то степени они не совсем для нее новые. И нельзя все время сидеть в четырех стенах.

— Спасибо, — сказала она. — С удовольствием.

— Замечательно. Мы заедем за тобой в шесть… Нет-нет, это не доставит нам хлопот, — продолжил он прежде, чем Сара успела возразить.

В пять часов Сара уже была готова. Решив не ужинать, она занялась осмотром своего гардероба. Ее целью было выбрать что-то милое, но не слишком, нарядное, но не чересчур. Сара осталась довольна результатом. В серых, тщательно выглаженных брюках она выглядела даже элегантно. К брюкам она выбрала черную блузку с запа́хом, открывавшую ключицы и ложбинку между грудей. Сара даже подкрасила ресницы и наложила немного теней приглушенного сиреневого оттенка.