Давно, в Цагвери... - [73]
Так, к нашему огорчению, случилось и на сей раз. Кавалеры помогли выйти из экипажей дамам в стиле мадам Маконян. Ослепительно блеснула под солнцем никелированная граммофонная труба, похожая на громадный цветок настурции. Все засуетились, расстилая на берегу ковры и скатерти, с жестяным дребезгом взвыл граммофон — томясь и по-цыгански рыдая, запела о любви знаменитая Варя Панина. Молодые щеголи разбрелись по берегу, — собирать сушняк для костра. И все, казалось, громче дребезжал над озером голос певицы: «Ночью нас ни-икто-о не встретит, мы простимся на мосту…»
— Нэпмачи проклятые, чтоб им подавиться! — злобно бормотал сквозь зубы Васька.
Стало ясно, что компания не уберется с озера до позднего вечера, а может, останется здесь и до утра.
— Бездельники толстобрюхие! — шипел Васька, когда мы уходили от озера.
Мы то и дело останавливались на дороге и подолгу с ненавистью смотрели назад. Красные, потные, хохочущие лица, завывание граммофона, хлопанье пробок шампанского, кокетливый женский визг. И кто-то уже принялся разводить костер для шашлыков — к небу потянулись синеватые струйки дыма…
Но наши злоключения не окончились. Трамвай, на который мы сели на окраине Тифлиса, взойдя на Верийский мост, потерпел аварию; что-то лязгнуло над крышей вагона, мимо окон пролетел сноп фиолетовых искр, и трамвай намертво остановился. Ругаясь, водитель вскарабкался на крышу вагона и оттуда крикнул, что трамвай дальше не пойдет, необходимо вызывать «аварийку».
Ворча, пассажиры выходили на раскаленную за день мостовую.
Вылезли и мы с Васькой. Чтобы сократить дорогу к дому, пошли по дорожке, вьющейся вдоль Куры.
Я всегда любил этот уголок города: отсюда открывался необычайно живописный вид на противоположный берег. Там, словно ласточкины гнезда, лепились над водой ветхие, но привлекающие взгляд затейливые дома, необычно расположенные на самой круче. И Ли тоже любила этот старый уголок Тифлиса. Когда мы, в сопровождении Ольги Христофоровны, Леона Георгиевича или дяди Серго, отправлялись гулять, мы всегда старались увлечь сюда взрослых и подолгу бродили вдоль Куры, любуясь домами, будто бы выросшими из каменной стены берегового обрыва.
Однажды, помню, мы поспорили с Ли: она говорила, что жить в повисших над бурной Курой домах, наверно, неуютно и страшно, а мне, наоборот, казалось — чрезвычайно интересно и романтично, будто летишь над пенящейся рекой на аэроплане или ковре-самолете… Дух, должно быть, захватывает и сердце останавливается у тех, кому приходится карабкаться вон по тем крутым лестничкам, повисшим над пропастью. А может, живущие там привыкли к ощущению высоты и просто не замечают ее?
Ваське, как и Ли, не нравились те дома; он относился к ним с пренебрежением. «Разве это дома? — возмущался он. — Там даже дворников нет! И живут в них кинтошки всякие! Разве можно держать двор такого дома в порядке, как держит мой хайрик Тигран? Ни за что не стал бы жить в таком скворечнике!» И Васька презрительно отплевывался.
А я и в тот трудный день не мог не любоваться «ласточкиными гнездами» — жилищами людей-птиц. Тем более, что в руках у меня оказался бинокль, приближавший их ко мне, казалось, на расстояние вытянутой руки. Они представлялись мне декорациями к сказочному спектаклю.
Несмотря на ворчание Васьки, я то и дело останавливался, принимаясь рассматривать противоположный берег, и поражался: как же раньше, отправляясь бродить по городу или поднимаясь на Мтацминду, я не догадывался брать с собой отцовский бинокль? Как много я потерял!
Домики, свешивавшиеся над рекой, напоминали мне Уплисцихе — каменный пещерный город, который показывал Леон Георгиевич, когда ехали в Цагвери. Да, дома эти давно не ремонтируют, и во многих, наверно, боятся жить — тут и там окна и балконные двери заколочены досками. Вот где, должно быть, привольно привидениям, о которых так часто рассказывают английские сказки…
И вдруг красное шевелящееся пятнышко в одном из окон остановило мое внимание. Я поточнее настроил бинокль и всмотрелся: узенькая красная тряпочка трепетала на ветру в одной из форточек заколоченного понизу окна. Красное пятнышко напомнило мне флажок, которым мы с Ли сигнализировали Амалии и Ваське, когда хотели что-то тайком от взрослых передать им.
— Васо! А ну смотри! — Я протянул ему бинокль. — Вон тот серый двухэтажный дом. Третье слева окно на втором этаже. Смотри! Смотри!
Васька взял бинокль и без всякого воодушевления принялся рассматривать показанный мной дом. Лицо его оставалось недовольным и скучным.
А меня охватило необычайное возбуждение.
— Ну, Васико! Видишь?!
— Ну, вижу. Красная лента болтается! Ну и что?
— Да дом-то нежилой! — горячился я. — Окна забиты!
— Ну и что? — повторял Васька. — Ну, уехали и позабыли красную тряпицу… Да брось ты, Гиви, на пустяки заглядываться. Нам торопиться надо, рассказать про пастуха и про тех… Забыл, что ли?..
Трудно описать, с каким взволнованным вниманием слушали нас на улице Джорджиашвили! Когда я описал парня в синем пиджаке, его острое ястребиное лицо, Маргарита Кирилловна на секунду задумалась, появившиеся в последние дни морщинки на ее лбу стали глубже, заметнее.
Перу Арсения Рутько принадлежат книги, посвященные революционерам и революционной борьбе. Это — «Пленительная звезда», «И жизнью и смертью», «Детство на Волге», «У зеленой колыбели», «Оплачена многаю кровью…» Тешам современности посвящены его романы «Бессмертная земля», «Есть море синее», «Сквозь сердце», «Светлый плен».Наталья Туманова — историк по образованию, журналист и прозаик. Ее книги адресованы детям и юношеству: «Не отдавайте им друзей», «Родимое пятно», «Счастливого льда, девочки», «Давно в Цагвери».
Повесть «Ничего для себя» рассказывает об активной деятельнице Парижской Коммуны Луизе Мишель.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Милая, добрая и смешная книга известной американской писательницы Дженнифер Л. Холм, автора бестселлеров The New York Times, а также обладательницы трех медалей Ньюбери. В жизни одиннадцатилетней Элли никогда не происходило ничего удивительного. Но однажды к ней домой заявился четырнадцатилетний мальчишка с длинными волосами. Он был удивительно похож на ее… дедушку! Великий исследователь, дедушка Элли всегда был одержим идеей вечной молодости. Его последнее изобретение — эликсир бессмертия. Опробовав его на себе, дедушка неожиданно стал молодеть и превратился в мальчика.
Действие приключенческой повести современного русского писателя, проживающего на Украине, происходит в самом конце войны и в первые месяцы после победы Советской Армии над немецко-фашистскими захватчиками.…Легенда гласила, будто среди урочищ Донбасса в давние времена было спрятано бесценное сокровище. Накануне Великой Отечественной войны инженеру-геологу Васильеву удалось установить место его нахождения, однако начались боевые действия и телеграмму о находке перехватили враги. Инженер погиб, так и не выдав секрета, но его палач все же надеялся на успех.
Хочешь узнать, как рождаются легенды? К чему приводит чихание на левом борту? Зачем пираты носят в ухе серьгу? Добро пожаловать на борт корабля с золотыми парусами под командованием капитана Джонни Воробушка! Если, конечно, ты не боишься подпасть под чары русалки, заблудиться в лабиринте или столкнуться нос к носу с ожившими скелетами. Юному капитану и его друзьям предстоит полный опасностей поиск сокровищ, которые охраняет мумия Мятежника. Но лишь тот, кто по-настоящему любит легенды, сможет и сам сделаться их героем…
В книге известных авторов рассказывается о путешествиях, походах, забавных приключениях барона Мюнхгаузена. Издание заинтересует читателей прежде всего детского возраста.
Кто сказал, что человек – самый главный на планете Земля? Очередные невероятные похождения Шурки и Лерки опровергают этот постулат напрочь. В их родном городке, в Беларуси, в Европе и вообще во всём мире вдруг ни с того ни с сего увеличились насекомые. Увеличились не на какие-то там жалкие сантиметры, а на целые метры. Муравьи стали размером с крупную собаку, мухи – размером с телёнка, осы – не меньше лошади, а шершни стали, как слоны.Вся эта глобальная нечисть принялась охотиться на людей. Против глобалов выступили пожарные и милиция, армия, народное ополчение, а также школа, в которой учатся наши друзья.Школьники сражались с насекомыми и на земле, и в небе.