Давид Юм - [17]

Будучи феноменалистом, Юм прошел мимо подобных ситуаций, не сделав из них необходимых выводов: то, что для поверхностного взгляда представляется нераздельным, он и не пытается разделить. В конкретных случаях он почти не различает составных частей сложных причин, не выделяет причин главных в отличие от второстепенных, и также от поводов и условий их действий, а неповторимые (таковы они именно в силу их сложности) каузальные связи оставляет без должного анализа.

Что касается многочисленных случаев, при которых факт регулярной повторяемости указывает на наличие действительной причинно-следственной связи, то на эти случаи обратили внимание прежде всего именно материалисты и среди них опять Томас Гоббс. И это не единичные случаи, а почти правило. Но если так, то в рассуждениях Юма об ассоциативной основе представлений о причинно-следственных связях имеется рациональное зерно именно с материалистической, столь для Юма нежелательной, точки зрения! То, что Юм считает источником постоянных ошибок, оказывается причиной научных прозрений и удачных выводов.

И. П. Павлов в результате своих исследований высшей нервной деятельности антропоидов пришел к выводу, что связь представлений по ассоциациям есть более широкое явление, чем подчиненное ему и более узкое явление условного рефлекса. Последний имеет место тогда, когда некоторые существенные для животного свойства предмета, например пищи, заменяются временными сигналами. Существуют, по Павлову, и еще более узкие процессы среди самих условно-рефлекторных связей. А именно — это каузальные виды условного рефлекса, при которых в психике сравнительно быстро «связываются два явления, которые и в действительности постоянно связаны. Это уже будет другой вид той же ассоциации, это будет основа наших знаний, основа главного научного принципа — каузальности, причинности» (47, стр. 262). Таким образом, нередко (это не значит, что всегда!) верное представление о наличии причинно-следственной связи складывается сперва в виде соответствующей ассоциации, на что первоначально и указал по сути дела Гоббс. Представление это довольно элементарно, упрощенно, но оно ведь только начало дальнейшего познания данной связи. Э. А. Асратян по этому поводу замечает, что «в определенном смысле причинно-следственные отношения имеются в любом рефлекторном, в том числе и условно-рефлекторном, акте… в сигнальных условных рефлексах они являются отражением сочетанного действия на организм совершенно разных, между собой каузально не связанных вещей» (28, стр. 122–123), но через цепочку опосредствований все же как-то соединенных. Тем более отражаются реальные связи в указанных выше ассоциациях, которые принадлежат к собственно каузальному типу. Так ныне решается разбираемый вопрос материалистической психологией.

Таким образом, в учении Юма о каузальных ассоциациях имелось несомненное рациональное зерно, не использованное им должным образом.

3. Юм «спасает» причинность. Оценка его учения о каузальных связях

Но теперь перед нами третья проблема Юма. Она была существенна для него, потому что в отличие от Беркли он, как мы знаем, не собирался полностью разрушать гносеологические основы науки. Британской буржуазии нужны были науки, техника, производство, ибо без них нечего было и думать о завоевании, а тем более об удержании монопольного положения в мире. Поэтому Юм призывает в практической, повседневной жизни верить в существование причинных связей. «Если мы верим тому, что огонь согревает, а вода освежает, так это оттого, что иное мнение стоило бы нам слишком больших страданий» (19, т. 1, стр. 386). Иначе говоря, Юм предлагает нам не делать «далеко идущих» выводов для практики из всей той критики по адресу объективной причинности, которую развил он же сам, и он советует вести себя так, как если бы причинность все же существовала повсюду, хотя бы это и была «неведомая причинность» (см. 19, т. 2, стр. 380), о которой ничего определенного мы как философы сказать не в состоянии.

Но ограничиться такой позицией значило бы для Юма перечеркнуть всю свою философию. Он этого делать не захотел и потому предпочел путь сведения всех видов причинности к причинности психической, духовной. Этот путь был указан Беркли, который прошел его до конца, го есть до отождествления всех причинных зависимостей с волей божественного существа. Так поступить Юм не пожелал, и он предпочел остаться феноменалистом. Он подчеркивает факт несомненного наличия каузальных связей в области перцепций, где эти связи выступают в четырех различных основных видах. Во-первых, это порождение идей впечатлениями. Во-вторых, формирование решений предшествующими им мотивами. Третий вид признаваемых Юмом причинно-следственных связей состоит в ассоциативном сцеплении идей друг с другом и с впечатлениями. Наконец, каузальный характер имеет сила привычки. Причинно-следственный смысл всех этих процессов не вызывает у Юма ни малейших сомнений: в сфере сознания нет никакой свободы воли и там господствует строгий детерминизм, переходящий в фатализм. Юм вполне согласен с Гольбахом и утверждает, что, например, «соединение мотивов и волевых актов столь же правильно и единообразно, как и соединение причин и действий в любой области природы» (22, стр. 101).