Давид Седьмой - [17]
Полвека спустя Бронштейн вспоминал, как спросил тогда: «Борис Самойлович, я что, матч выигрываю?» «Да, Давид, – хладнокровно подтвердил Вайнштейн, – это так». «А я, – сказал Бронштейн, – не хочу».
Невозможно проверить, конечно, детали этого разговора поздним майским вечером 1951 года в кабинете полковника МВД в Москве, но что Бронштейн правильно передает свое состояние перед двумя последними партиями матча, не вызывает сомнений.
Александр Маркович Константинопольский вспоминал, что когда на следующий день команда Бронштейна сидела за обедом в ресторане гостиницы «Пекин», Дэвик вдруг стал нести нечто невразумительное. Привыкшие к его оригинальничанью коллеги сразу почувствовали: здесь – другой случай. На помощь была призвана медицина и Бронштейна на машине отправили в поликлинику организации, где работал Борис Самойлович Вайнштейн. К вечеру его привели в себя, а на следующий день он играл злополучную 23-ю партию, о которой вспоминал потом всю жизнь.
По существующим тогда правилам участник матча имел право на три тайм-аута. Хотя получение свободного дня должно было быть официально подтверждено врачом, процедура осмотра фактически являлась проформой.
Десятилетия спустя Бронштейн писал, что ни он, ни Ботвинник ни разу не воспользовались правом на тайм-аут, ставя это в заслугу обоим. Как посмотреть. Наверняка после 22-й партии следовало сделать передышку, придти в себя, успокоиться, наконец, еще нагляднее продемонстрировать чемпиону мира отчаянное положение, в котором тот находится. Тем, кто был рядом с Бронштейном, не хватило смелости или мудрости объяснить ему это, а сам он, находясь в состоянии перевозбуждения, просто не понял огромной важности момента.
Он не понял, что уже не место примеркам и прикидкам, что он, Давид Бронштейн, должен сделать это последнее усилие, – без всяких зачем и почему, и сейчас, а не когда-нибудь в будущем. Он не понял, что следующего раза может и не представиться. Момент этот никогда больше не повторился и кровоточил в его сознании вплоть до последних дней декабря 2006 года.
Много раз по ходу игры Бронштейн мог добиться ясно ничейной позиции, мог сделать ничью и после неудачного хода, записанного Ботвинником, но, пройдя мимо всех возможностей, проиграл.
Когда партия была отложена, и впереди была целая ночь для анализа, Давид Бронштейн не понял, чем эта ночь отличается от всех других ночей. Даже сейчас еще не было поздно взять тайм-аут для анализа, что не раз делал Виктор Корчной в аналогичных ситуациях. Отложенную позицию Бронштейн проанализировал крайне небрежно, а ход, записанный Ботвинником, почти не смотрел.
Он вспоминал, что «секунданты считали, что Ботвинник наверняка записал лучший ход ♗b1, и только Вайнштейн смотрел со мной ♗d6, даже остался ночевать в гостинице, хотя жил за углом…»
Помощники Бронштейна дают несколько другую версию событий: они не раз звонили ему в гостиницу, но не могли найти Дэвика. И только утром, перед дверьми ЦШК на Гоголевском, где проходило доигрывание неоконченных партий, им удалось встретиться и впопыхах рассказать Дэвику о результатах анализа.
Исаак Ефремович Болеславский очень обиделся тогда на Бронштейна: старый друг Дэвика терпеть не мог халатного отношения к делу. Ведь ставкой был титул чемпиона мира, и он, Болеславский, был причастен к этому, может быть, больше, чем кто-либо другой.
Бронштейн проиграл отложенную партию, но не всё еще было потеряно: в последней партии у претендента были белые.
Ажиотаж в Москве достиг высшей точки. Казалось, все только и говорят о шахматах. Александр Безыменский пишет на скорую руку стихотворение, посвященное этому событию. Не будем давать ему оценку с точки зрения чистой поэзии, просто приведем его полностью.
«Перед последним туром»
Утром 11 мая в день 24-й партии Бронштейну звонил сам Абакумов и просил передать, чтобы Давид ни в коем случае не соглашался на ничью и играл только на выигрыш. Но ни всесильный министр госбезопасности, ни кто-либо другой уже не могли изменить ход шахматной истории.
Новая книга Генны Сосонко, третья в серии его произведений о выдающихся шахматистах (после книг «Давид Седьмой» о Бронштейне и «Познавший гармонию» о Смыслове), посвящена судьбе невозвращенца Виктора Львовича Корчного – одного из самых известных гроссмейстеров XX века. Его борьбу с Карповым, их матч в Багио (1978) по накалу шахматных и политических страстей можно сравнить, пожалуй, лишь с противостоянием Спасский – Фишер. Автор близко знал Корчного, работал с ним в качестве секунданта, встречался на турнирах и в домашней обстановке.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Рассказы о великих шахматистах прошлого века — друзьях, знакомых и современниках автора. Имя автора этой книги хорошо известно в Голландии. Генна Сосонко — международный гроссмейстер, двукратный чемпион страны, двукратный победитель турнира в Вейк-ан-3ее, имеющего репутацию одного из сильнейших в мире, победитель турниров в Барселоне, Лугано, призер многих международных турниров, в том числе супертурнира в Тилбурге. Дважды принимал участие в межзональных турнирах на первенство мира. С 1974 года играет за команду Голландии в Олимпиадах и первенствах Европы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В своей новой книге Генна Сосонко знакомит читателя с седьмым чемпионом мира по шахматам Василием Васильевичем Смысловым. Автор часто играл и много общался с героем книги и это позволило ему показать линию жизни Смыслова в ее удивительной гармонии. Именно осознанная гармония, ставшая его путеводной звездой, позволила Смыслову прожить долгую жизнь, не сбивая дыхания. Книга Сосонко не биография, а взгляд на жизнь необыкновенного человека в ее разных ипостасях, как шахматной, так и музыкальной. Фото из архива автора и журнала «64-ШО».
Герой Советского Союза генерал армии Николай Фёдорович Ватутин по праву принадлежит к числу самых талантливых полководцев Великой Отечественной войны. Он внёс огромный вклад в развитие теории и практики контрнаступления, окружения и разгрома крупных группировок противника, осуществления быстрого и решительного манёвра войсками, действий подвижных групп фронта и армии, организации устойчивой и активной обороны. Его имя неразрывно связано с победами Красной армии под Сталинградом и на Курской дуге, при форсировании Днепра и освобождении Киева..
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.