Давид Ливингстон (Жизнь исследователя Африки) - [31]

Однажды в Куруман приходит женщина баквена и передает миссионеру Моффату письмо от вождя Сечеле. Ливингстон сразу узнает ее: это жена Сечеле. Она сообщает, что буры напали на баквена в их новом месте проживания, опустошили и домик Ливингстона в Колобенге. Она едва избежала смерти, спрятавшись с маленьким ребенком в расщелине скалы, с вершины которой стреляли буры. В письме Сечеле рассказал, как все это произошло. Перед новым "городом" Сечеле появились сотни четыре буров с многочисленным вспомогательным отрядом из местных; с ними было восемьдесят повозок и несколько пушек. Так как это была суббота, Сечеле увещевал их как христиан вспомнить третью заповедь Христа "Чти день праздника" и отказаться от борьбы в праздничный день. Буры согласились. В воскресенье утром и после полудня буры появились даже в церкви и слушали проповедь Мебальве. После второй церковной молитвы они объявили войну Сечеле, так как он, мол, разрешает англичанам проходить через свои земли. Сечеле повторил лишь то, что он уже ранее заявлял: он мирный человек и англичане никогда не обижали его, обходились с ним всегда хорошо, поэтому он не мог чинить им препятствий в их деятельности.

В понедельник на рассвете буры открыли огонь по городу, в результате чего возник пожар, а затем последовал штурм. Жители города под водительством Сечеле мужественно оборонялись весь день, а затем под покровом ночи укрылись в горах. В этот день погибло шестьдесят баквена, среди них были женщины и дети; многие попали в плен. Буры увели весь скот и увезли имущество. Особенно болезненно переживал Ливингстон тот факт, что они угнали с собой около двухсот учеников его миссионерской школы, которые станут теперь рабами буров.

Несмотря на свои "победы", буры неистовствовали, ведь впервые они понесли потери: двадцать восемь буров были убиты. Во время прежних набегов убитые были лишь на одной стороне, африканцев, но на сей раз там, где годами проживал Ливингстон, англичанин, у них оказались потери, да к тому же довольно большие. Этот британец, по-видимому, научил черных оказывать сопротивление бурам - это ясно! Чтобы отомстить ему, буры двинулись в Колобенг и разграбили его домик, находившийся в сохранности в течение многих лет. Они уничтожили аптечку, искромсали книги, погрузили его пожитки в повозки, чтобы затем продать все с аукциона. Буры угнали с собой также скот, принадлежавший Ливингстону и двум его ученикам - Мебальве и Паулю. Людей же, охранявших это имущество, они просто перебили.

Ливингстону еще повезло, что сам он не попал в руки буров; в гневе они, пожалуй, исполнили бы свою угрозу и убили бы его. В крайнем случае они непременно захватили бы его с собой и тем самым помешали бы его планам дальнейших исследований. Будучи снисходительным и добрым по натуре, он был нетерпим к несправедливости и жестокости. Об этом факте он рассказал в письмах и отчетах. И наконец, этот случай лишний раз убедил его в справедливости поставленных задач: "Правда, потеря книг, которые были спутниками моего детства, болью отозвалась в моем сердце, но по существу грабеж даже помог мне обрести полную свободу для проведения экспедиции на север. Поэтому я тут же перестал печалиться. Буры решили закрыть мне доступ в глубь материка, но я преисполнен решимости открыть эти земли с божьей помощью. Будущее покажет, кто больше преуспел - буры или я".

Угрозы буров Ливингстону привели к неприятным последствиям: в Курумане не нашлось никого, кто согласился бы сопровождать его в поездке на север. Буры намеревались преследовать его караван усиленным отрядом конников, если он ступит на "их" земли. Поскольку он не мог найти погонщиков, то те две недели, которые он хотел пробыть в Курумане, превратились в месяцы.

Наконец ему удалось все же разыскать троих людей, отважившихся ехать с ним. 20 ноября он покинул Куруман. К сожалению, скоро выяснилось, что его спутники не годились для такого предприятия: они принадлежали к тем людям, "которые сумели быстро усвоить пороки европейцев, но не их достоинства". Но другого выбора уже не было, и оставалось лишь радоваться, что отряд хоть как-то продвигается.

Через несколько дней Ливингстон неожиданно встречает вождя Сечеле, который направляется в Англию, к королеве. Сечеле никак не мог понять, что же происходит в мире. Два его ребенка и их мать - одна из бывших жен захвачены бурами. Разве англичане не понимают, что, запретив продавать огнестрельное оружие местному населению, они оставили его вместе с народом безоружным перед своими злейшими врагами - бурами, они бросили его на произвол судьбы? Он все еще верит в великодушие и справедливость англичан, свидетельством чему была жизнь Ливингстона, поэтому хочет лично передать жалобу королеве Виктории. Сечеле предлагает Ливингстону ехать с ним, однако тот предвидел, что поездка Сечеле будет напрасной, и убеждал Сечеле отказаться от нее. Удивленный и потрясенный Сечеле вопрошает:

"Как же может быть, чтобы королева не выслушала меня, если я явлюсь к ней?" - "Она, конечно, выслушала бы тебя; трудность состоит в другом - как до нее добраться". Но это не испугало вождя: "Ведь я проделал уже такой далекий путь!.."