Давид Ливингстон (Жизнь исследователя Африки) - [24]

Спустя двенадцать дней поездка в челноках заканчивается прибытием к озеру Нгами. "1 августа 1849 года все мы подплыли к наиболее широкой его части, и взорам европейцев впервые открылась эта великолепная водная гладь". Почти повсюду, насколько хватает глаз, плоские берега, заболоченные и заросшие тростником. Озеро, по-видимому, мелководно: даже вдали от берега местные жители плыли в челноках, отталкиваясь короткими шестами. Позже оно стало жертвой прогрессирующего высыхания Южной Африки на его месте новые карты показывают лишь обширные заболоченные пространства{2}.

Великий вождь Себитуане

На берегах озера обитает племя, подвластное тому самому Лечулатебе, посланец которого приходил весной в Колобенг, чтобы передать от вождя приглашение Ливингстону. Лечулатебе еще довольно молодой человек, но, как вскоре оказалось, с очень тяжелым характером. Его отец когда-то потерпел поражение в войне с Себитуане, и сам он некоторое время рос пленником, пока дядя не выкупил его и не передал ему власть вождя. Дядя его, старый и очень рассудительный человек, советовал молодому вождю быть предупредительным к чужеземцам. Однако совсем недавно полученная власть, кажется, вскружила ему голову, и он часто поступал вопреки советам дяди. Когда прибыли чужеземные гости, он подарил им козла вместо вола, как полагалось. Ливингстон тут же предложил развязать и отпустить на волю животное: он прекрасно знал местные обычаи и понимал, что принять такой подарок унизительно. Однако его спутники не пожелали огорчать вождя и приняли дар. А когда Ливингстон выразил желание купить пару коз или вола, Лечулатебе предложил ему слоновьи клыки: "Вы, белые, ведь любите эти кости". "Но мы ведь не можем ими питаться, - возразил Ливингстон, - сейчас мы голодны и нам нужна пища". Вождь присмирел, и, подумав, пояснил, что козы нужны ему самому.

На здешних людей слоновая кость не производила должного впечатления. Слоновьи клыки они обычно бросали вместе с отходами после разделки туши убитого слона. Один купец, присоединившийся к экспедиции Ливингстона, за мушкет стоимостью тридцать шиллингов выменял десять больших бивней. Но через два года все изменилось: купцы, шедшие по следам путешественника, заметили, что местные жители имели уже более реальное представление об истинной ценности слоновой кости.

Когда Ливингстон попросил у Лечулатебе проводника для поездки к Себитуане, тот также отказал, потому что он опасался вождя могучего племени макололо. Но еще больше боялся того, что путь к Себитуане будет открыт и другим белым и они будут поставлять ему ружья и боеприпасы. Лечулатебе хотелось, чтобы европейские купцы по-прежнему добирались только до него и не далее и только ему продавали огнестрельное оружие. Со временем он надеялся, таким образом, стать сильнее владыки макололо и поменяться с ним ролями - пусть трепещет тогда перед ним Себитуане!

Ливингстон объяснил ему свое желание: пусть всегда будет мир между обоими вождями. Однако переубедить Лечулатебе было невозможно; он готов предложить Ливингстону столько слоновой кости, сколько тот пожелает, при условии, что Ливингстон откажется от поездки к Себитуане. Ливингстон и Осуэлл все же намерены продолжить путь дальше верхом на лошадях, но Лечулатебе не только не дал им проводников, но и выслал вперед своих людей, которые чинили бы им препятствия при переправе через реку Зуга. Путешественники пытаются перебраться через реку в единственном узком месте. Часами трудится в воде Ливингстон, чтобы соорудить плот, но тщетно: сухое дерево не выдерживает тяжести, а река все же довольно широка и глубока. "Тогда я еще не знал, что в реке Зуга водится так много крокодилов, и вспоминаю о работе в воде не без того, чтобы поблагодарить в душе бога, что мне удалось избежать опасности".

Лечулатебе был непоколебим в своем упрямстве, и Ливингстону ничего не оставалось, как отказаться на этот раз от поездки к Себитуане и вернуться в Колобенг. Но замыслы свои он все же не оставил.

В апреле 1850 года он вторично предпринимает поездку к Себитуане; на сей раз его сопровождают жена, трое детей и Сечеле. И путь избран иной, в стороне от резиденции Лечулатебе. На этот раз и Сечеле купил себе фургон с воловьей упряжкой. Поскольку Ливингстон не пожелал навестить по пути Лечулатебе, Сечеле, намеревавшийся с ним повидаться, расстался с путниками у брода через реку Зуга. Одолев реку, Ливингстон продолжает путь по северному ее берегу и далее вдоль одного из ее притоков. Путь оказался очень тяжелым: приходилось валить деревья, чтобы расчистить дорогу для фургона. Иногда волы проваливались в охотничьи ловушки, предназначенные для крупной дичи, тогда их оставалось только убивать. Однако наибольшее огорчение Ливингстону доставило сообщение, что в окрестностях притока, которым он следовал, водится муха цеце. Нависала угроза лишиться всех волов, тогда пришлось бы бросить фургоны и на какое-то время оставить свою семью в этой глуши, где трудно достать пропитание. Сообщение о мухе цеце вынудило его переправиться снова на южный берег и по пути все же заехать к Лечулатебе, куда приедет и Сечеле.