Давид и Голиаф. Как аутсайдеры побеждают фаворитов - [14]

А теперь вспомним Коннектикут. В школах, которые анализировала Хоксби, колебания в наполняемости классов располагались в очень узком интервале – между 17–20 и 20–25. Когда Хоксби говорит, что ее исследование ничего не выявило, она имеет в виду, что в этом среднем диапазоне она не увидела преимуществ у классов с меньшим количеством учащихся. Другими словами, где-то между Израилем и Коннектикутом эффект размера класса перемещается по кривой к плоской середине, где добавление ресурсов в образовательный процесс уже не повышает качество обучения.

Почему нет особой разницы между классом с 25 учениками и классом с 18? Нет сомнений, что последний вариант проще для учителя: меньше тетрадей для проверки, меньше детей, которых нужно запоминать и за успехами которых нужно следить. Но маленький класс дает положительные результаты только в том случае, если учителя меняют стиль преподавания при меньшей рабочей нагрузке. А имеющиеся данные свидетельствуют, что в среднем диапазоне учителя редко так делают. Они просто меньше работают. Это заложено в человеческой природе. Представьте, что вы врач и неожиданно узнаете, что в пятницу вам предстоит принять 20 пациентов вместо 25, но оплата не изменится. Вы что, станете уделять каждому пациенту больше времени? Или уйдете в половине седьмого вместо половины восьмого, чтобы наконец поужинать вместе с детьми?

Перейдем к главному вопросу. Может ли класс быть слишком маленьким? (В применении к заработку этот вопрос звучал бы так: может ли родитель зарабатывать слишком много денег?) Огромное число опрошенных мною учителей в США и Канаде дало утвердительный ответ на этот вопрос.

Вот типичное объяснение:

Для меня идеальное число – 18. Достаточно, чтобы ни один ребенок в классе не чувствовал себя беззащитным, но при этом каждый мог почувствовать свою значимость. Восемнадцать человек легко разделить на группы по два, три или шесть – в зависимости от нужной степени интимности. С 18 учениками я всегда могу уделить каждому из них персональное внимание. Двадцать четыре – мое второе любимое число; дополнительные шесть учеников еще больше повышают вероятность того, что среди них окажется какой-нибудь шалун, бунтарь или даже два, которые будут нарушать существующий порядок. Однако у такого числа есть и обратная сторона: его энергетическая масса больше напоминает аудиторию, нежели команду. Добавьте еще шесть учащихся до 30, и мы ослабим энергетические связи настолько, что даже самый харизматичный учитель не сумеет творить чудеса постоянно.

А что с другой стороной? Отнимите шесть от идеального числа – и получите Тайную вечерю. И это проблема. Двенадцать человек легко разместятся за праздничным столом; но это число слишком мало для многих старшеклассников: очень сложно сохранять обособленность в случае необходимости. В группе из 12 человек очень легко доминировать хулигану или задире. Если число учащихся уменьшится до шести, в ней вообще невозможно будет оставаться независимым. К тому же не останется места для разнообразия мыслей и впечатлений, без которого невозможно полноценное развитие личности.

Другими словами, справиться с маленьким классом учителю не проще, чем с большим. В одном случае проблема заключается в количестве потенциальных взаимодействий, которые необходимо регулировать. В другом случае это интенсивность таких взаимодействий. Как метко выразился один учитель, в слишком маленьком классе ученики начинают себя вести как «дети на заднем сиденье автомобиля. Задирам просто некуда деваться друг от друга».

А вот еще один комментарий учителя средней школы. Недавно ему пришлось работать с классом из 32 учеников, от чего он явно не пришел в восторг. «Увидев такой гигантский класс, я первым делом подумал, сколько времени придется убить на проверку домашней работы, хотя я мог бы провести его со своими детьми». Но при этом ему бы не хотелось работать в классе меньше 20 человек:

Источник жизненной силы любого класса – дискуссия, а для ее ведения необходима определенная критическая масса. В настоящее время я работаю с классами, где есть ученики, которые вообще никогда не участвуют в обсуждениях, это кошмар какой-то. Если учеников слишком мало, обсуждение страдает. Кажется нелогичным, ведь я всегда считал, что робкие дети, которым неловко выступать в классе из 32 учеников, охотнее разговорятся в классе из 16 человек. Но я ошибался. Робкие дети робели вне зависимости от размера класса. А если класс слишком маленький, то среди участников не наблюдается широкого разброса мнений, необходимых, чтобы дискуссия развивалась. К тому же очень маленькая группа лишена той энергии, что возникает в результате трений между людьми.

А если класс очень-очень маленький? Бойтесь такого как огня.

У меня был класс по французскому языку из 9 учеников-двенадцатиклассников. Мечта, да? А вот и нет, ночной кошмар! На изучаемом языке невозможно вести ни беседы, ни дискуссии. Трудно играть в игры для закрепления лексики, совершенствования грамматики и тому подобного. Нет движущей силы.

Экономист Джесси Левин провел интереснейшее исследование, объектом которого стали голландские ученики. Он подсчитал, сколько в классе учеников одного уровня академических способностей, и выяснил, что их число удивительным образом коррелирует с успеваемостью, в особенности у отстающих учеников