Давайте танцевать! - [36]

Если Хонор должна была быть абсолютно честной, то она будет вынуждена признать, что она более чем разделяет позиции умеренных. Несмотря на свою относительную молодость, она видела слишком много человеческих страданий, особенно здесь в Силезии, чтобы приносить их еще больше, хотя и заслуженно, если этого можно было бы избежать. Но она также достаточно изучала историю, чтобы знать, что такие крайности, как у Баллрум были неизбежны.

Это когда человек, независимо от его генетической основы, достаточно долго рассматривает рабов как расходуемые, одноразовые вещи, когда они лишены не только свободы, но даже остатков человеческого достоинства, когда они не более чем игрушки, чтобы играть, а те, кого они позволили себе любить могут быть убраны из их жизни и утилизированы, как и любой другой товар по чужой прихоти, то лица, ответственные за злоупотребления должны быть готовы к урагану, и нет никакой силы во вселенной, что могла бы помешать урагану нанести удар, когда появится возможность. Было невозможно обуздать горькую страстную ненависть мстителей Баллрум к своим мучителям, даже думая, что кто-то бы смог находить это безрассудным.

Она видела какая холодная ненависть горит в темных глаз "Открывашки" Туссена, и она видела ее отражение в зеленых глаз Бодиси Мэтисон, и она знала, что ничто иное как сама смерть сможет остановить этих людей, которые пережили то, что они, от требования последнего страшного грамма их мести. И в глубине души, она не винила их.

Это не означало, что она одобряла экстремизм Баллрум, потому что она этого не делала. С чисто прагматической точки зрения, как указывали умеренные, противники отмены рабства могли использовать действия Баллрум для размывания различий между ними и их врагами. Даже больше того, хотя там и была цена, которую люди заплатили за свою месть, как бы ни была заслуженна эта месть. Возмездие может дать ощущение сладости, и она была готова признать, что иногда жертвам зла необходима месть больше, чем свершение простой справедливости, но в сладости таился смертельный яд. Разъедающее варево, которое действительно могло — и слишком часто делало — съедать моральное различие между мстителем и теми, кого он наказал.

Она вспомнила, что ее отец сказал ей однажды, много лет назад, когда она была всего лишь ребенком. Наступит время, сказал он, когда мужчина или женщина столкнется со злом, которое должно быть остановлено. Когда только так можно остановить насилие. Она знала даже то, что он говорит исходя из личного опыта, и она молча слушала, сидя рядом с ним, а его сильные и любящие руки обнимали ее. И только позже она поняла, что он уже признал ее жажду флотской карьеры. Что он намеренно делился с ней чем-то, имеющим неоценимое значение, тем, что сам он приобрел через страшный и горький опыт.

"Когда это произойдет, — сказал он, — когда не будет выбора, кроме как убить зло, то надо убить его. Это твоя ответственность, твой долг, и если ты дрогнешь, ты изменишь — не только себя, но и все важное в твоей жизни. Но если это должно быть сделано, если действительно нет выбора, то нужно сделать это потому, что ты должна, а не потому, что ты хочешь, и никогда, никогда не ликуя от своих действий. Это цена твоей души, Хонор — способность делать то, что должно быть сделано, не превращая себя в то, с чем ты борешься".

"Я помню, папа, — думала она теперь, глядя на световую метку на дисплее, становящуюся все ближе и ближе. — Я помню, я обещаю".

19

— Итак, коммандер Харрингтон?

Хонор повернула голову, чтобы посмотреть на Самсона═Экса, командира корабля Баллрум, который был переименован в "Расправу" и подняла бровь.

— Итак, что, капитан? — спросила она мягко.

— Итак, — он махнул рукой на множество мужчин и женщин, выбирающихся из огромных продовольственных отсеков, — они проходят ваш осмотр?

Хонор задумчиво смотрела на него несколько секунд. Она знала о нем немного больше, чем он мог подозревать, по любезному брифингу Вольфа Тона. Она настаивала на этом прежде чем согласилась на работу с Самсоном, и именно поэтому она знала, что он уже был взрослым молодым человеком, когда был освобожден на работорговом корабле "Рабсилы", очень похожем на "Расправу", одним из немногих, к сожалению, офицеров Флота Солнечной Лиги, который находился в агрессивных отношениях с работорговцами. Этот офицер (что не удивительно) был с Беовульфа, и освобожденные рабы переселились в этот мир.

Он был достаточно молод, чтобы получить первое поколение пролонга, поскольку "Рабсила" никогда не тратилась на свое имущество, и взял фамилию капитана ФСЛ, который его освободил, как свое имя — возможно, имея в виду впоследствии стать воином для своего народа. Но независимо от причины, по которой он выбрал "Самсон" своим именем, выбор одной буквы "X" для своей фамилии был непоколебимой декларацией того, как он намерен провести свою собственную жизнь. Это была, вероятно, самая распространенная "фамилия" среди бескомпромиссных бойцов Баллрум.

Это, считала Хонор, совсем немногое само по себе; реакция Нимица сказала ей еще больше. Самсон был не так смугл, как Туссен, и его каштановые волосы были золотисто-каштановыми, но внутренне они были очень похожи. Самсон был одним из тех людей, которые природой были предназначены в основном быть хорошими парнями… и тем, кто на самом деле был по характеру абсолютным психопатом (кем "Рабсила" была обеспокоена, по крайней мере), которыми, по утверждению критиков Баллрум, были все его члены. Даже без эмпатических способностей Нимица, Хонор могла буквально попробовать в нем электрическое напряжение, голод, треск, и она не пропустила острого вызова в его вопросе.