Давай убьём друг друга - [2]

Звонок поздней ночью означал что-то недоброе.

— Девчонки, я на пять минут. Можете приступать, я вас найду.

Пройдя узкий коридорчик на пути к туалетам, я толкнула плечом тяжелую дверь. Даже не стала брать шубку в гардеробе, просто выпорхнула на улицу под грохот и девичьи визги, несущиеся из зала. Холодный январский воздух приятно освежил разгоряченное тело.

Справа от входа, на загороженном от ветра пятачке, курили. Я свернула влево.

— Алло? Мам?

— Яника, прадедушка умер, — раздался далекий, какой-то неземной мамин голос.

Поверила я сразу, да и оснований не верить у меня не было. Последние десять лет мой прадед — основатель финансовой империи Миргородских, Михаил Ефремович Миргородский — провел в здании Первой городской больницы — в коме, с лишь редкими моментами прояснения сознания.

Наверное, грешно так говорить, но в какой-то мере каждый из нас ждал известия о его смерти. Да, печально, все же часть семьи — да какая часть: прадед, как забитый в незапамятные времена гвоздь, скреплял всю нашу родственную пирамиду, вавилонскую башню семейных связей, члены которой уже давно разговаривали на разных языках. Печально — и в то же время, думаю, не солгу, если скажу, что мы все вздохнули с облегчением.

Вот оно и случилось.

— Все нормально? Мне приехать?

— Да, приезжай в понедельник. Возьми отгул на работе. Похороны скорее всего во вторник или среду, утрясаем этот вопрос. В понедельник огласят завещание.

Потянулась пауза. Слишком большое значение это имело для нас.

— Хорошо, — наконец сказала я. — К десяти утра буду у вас.

— Да… И, Яничка… — голос мамы стал тревожным, — не хочу тебя волновать заранее, но по секрету нам шепнули, что в завещании есть пункт относительно Штольцев.

— Шт… — начав на повышенных тонах, я проглотила остаток фамилии. Нервно хихикнула: — Надеюсь, он не завещал перестрелять их всех, прежде чем мы сможем вступить в права наследования.

— Я тоже на это надеюсь, — так же нервно пошутила мама. — Сама знаешь, от прадедушки всего можно ожидать.

Перебросившись еще парой реплик, мы распрощались. Трусцой я побежала обратно в клуб. Хоть и стояла оттепель, все же январь это не июнь, а я сегодня, умница этакая, решила добавить куража и напялила чулки. Мороз хватал за задницу.

Мамино сообщение не сколько застало меня врасплох, сколько смутило. Штольцы? Зачем бы прадед упоминал в завещании старых врагов семьи?

Почему-то у меня было плохое предчувствие.

В душной тесноте танцпола я на миг растерялась. Где мои боевые подруги? Катажинка обнаружилась на прежнем месте, у стойки, а Эрики и Альки было не видать.

Наконец через толпу ко мне пробилась Алька.

— Я тебе машу, машу, — сходу наехала она. — Мы за столик сели, вон там.

За столиком, на составленных полукругом красных диванах, я увидела всю компанию, и в том числе своего красавчика. Он сидел как раз в середине, откинувшись на спинку, и благодушно осматривал зал. Приподнял брови, когда мы приблизились.

Алька пихнула меня вперед, и я благополучно приземлилась рядом с ним. Затрепыхала ресницами, делая вид, что вижу его впервые:

— Привет.

— Испанская красотка! — он на притворство размениваться не стал. Расплылся в улыбке.

Боже, как ему шла эта улыбка, с одним уголком губ выше другого, но очень искренняя. Видно было, что он и впрямь не ожидал снова меня увидеть и рад тому, что увидел.

— Скорее уж еврейская, — ехидненько подсказала Эрика.

Я молча погрозила ей кулаком. Этот жест вызвал смех собравшихся. Кто-то стал признаваться в любви в еврейским женщинам. Тут же Эрика призналась, что наполовину немка, и посыпались шуточки про интернационал.

Да, компания у нас была интернациональной. Я, с моими еврейскими корнями, полячка Катажина, Эрика с отцом-немцем и Алька-Александра, единственная до мозга костей русская.

Мой парень в разговоре почти не участвовал. Неторопливо попивал что-то алкогольное, судя по цвету, виски или ром. С ним рядом я чувствовала себя пригревшимся котенком. От его тела веяло жаром, а я все же замерзла во время разговора с мамой.

Мы быстро перезнакомились. Парней было трое, моего звали Серым — дурацкая кличка. Про себя я тут же стала называть его Сергеем. Спутники представились как Игорь и Кирилл. Им было по двадцать пять — двадцать семь лет, все старше нас, двадцати двух-трех летних. Игорь и Сергей приятельствовали с детства, Сергей и Кирилл сейчас работали вместе.

Честно говоря, все, что не касалось Сергея, я пропускала мимо ушей. Я уже была полностью уверена, что хочу провести с ним ночь. От кальяна и коктейлей кружилась голова, и с каждым разом мне все труднее становилось отводить взгляд от своего горячего соседа. В клубе было темно, но кое-что я разглядела.

Четко очерченные мышцы, которые не скрывала тонкая ткань его футболки от известного бренда. Часы от другого бренда на запястье. Последней модели айфон. Ненавязчивая, не выставляемая напоказ роскошь. Этот парень был из нашего круга.

Это было одновременно и хорошо, и плохо.

Хорошо потому, что он мне понравился, и я невольно примерила его на нашу семью. Пожалуй, Сергея, в отличие от Димки, я бы даже могла представить прадеду. Теперь уже, правда, не получится…