Давай найдем судьбу - [28]

– Все будет в порядке, – сказал он – все будет хорошо, я обещаю.

– Спасибо, – благодарно прогнусавила я, упираясь носом куда-то в его галстук. Пахло от галстука очень вкусно, я хотела принюхаться, как следует, но тут в двери позвонили. Все застыли, как вкопанные. Я отлипла от прокурора и окинула взглядом свое разгромленное жилище.

– Сена, это я, открой! – послышался за дверью голос Виктора, как известие о конце света.

– Быстро, – прошептал прокурор. Они с Владом подхватили подмышки труп и, кивнув Тае, бросились в санузел. Я собралась пойти с ними, но прокурор остановил меня:

– Открывай.

Каким образом они умудрились вчетвером запихнуться в мой крошечный санузел, было величайшей загадкой, примерно такой же, как и пропажа чемодана.

– Сена! – продолжал настаивать на встрече голос Виктора. – Ты дома? Ты меня слышишь?

– Слышу, – как ни в чем не бывало проскрипела я и трясущимися руками стала открывать дверь.

– Слава Богу, а я-то уж подумал, что ты ушла куда-то, – он поцеловал меня в щеку. Эх, как бы мне хотелось, чтобы меня и вправду не было дома!

– Я только что пришла! – громко сообщила я, чтобы обитатели санузла были в курсе всех событий.

– А где ты была? – Виктор стоял в прихожей и пока не видел, что там творится в комнате.

– Мы с Владом и Таей ходили в бар пропустить по стаканчику, а когда я вернулась, то обнаружила, что у меня неприятности.

– Какие? – в лице Виктора что-то неуловимо поменялось.

– Меня обокрали.

Не говоря ни слова, Виктор бросился в комнату. Глубоко вздохнув и медленно выдохнув для восстановления работы сердца, я последовала за ним. Виктор немного побегал среди беспорядка, потом с грохотом упал на колени и заглянул под кровать. Когда он поднялся, его лицо было цвета плохо побеленной стены.

– Чемодан… – сдавленно прошептал он.

– Сперли, – закончила я. – Очень жаль, там было что-то ценное?

– Ты уверена, что его здесь нет? – он диковато озирался по сторонам.

– Уверена, – кивнула я.

– А еще что-нибудь пропало? Что-нибудь твое взяли?

– Не знаю, еще не успела посмотреть.

– Ну, так посмотри! – закричал он. Я добросовестно осмотрелась.

– Нет, мое, вроде, все цело.

Виктор тяжело сел на злополучную кровать, не сохранившую его чемодана. Несколько секунд он молчал, а потом спросил, как долго я отсутствовала.

– Не знаю, часа два, может быть три.

– И за это время тебя умудрились обокрасть? – он очень нехорошо посмотрел на меня.

– Да ты что, мне не веришь? – я очень искренне возмутилась. – А что было в чемодане?

– Документы, – выдавил он таким голосом, будто только что съел их всухомятку. – Очень важные документы…

Перед моими глазами возник один важный документ черного цвета, лежащий поверх других, белых документиков. Я тяжело вздохнула.

– Мне очень жаль, но ты же понимаешь, что я тут совершенно ни при чем.

– Я понимаю, но вот они могут и не понять.

– Кто они? – У меня мгновенно вспотели не только ладони, но и пятки и, кажется, даже уши.

– Те, кому эти документы принадлежали. Поехали.

– Куда? – прошептала я.

– Поехали, тебе надо все самой объяснить, мне никто не поверит!

И, прежде чем я успела хоть что-то возразить, он сгреб меня в охапку и вытолкал из квартиры. Я впала в самую настоящую панику. Виктор, крепко держа меня за руку, сбежал по лестнице и запихал в машину. Я только открыла рот, чтобы заорать на всю Вселенную, но он мгновенно завел свое быстроходное авто и умчал меня в туманную даль. Все произошло настолько быстро, что я даже опомниться не успела, а друзья, труп и прокурор так и остались в моем санузле.

– Ку-ку-ку-куда мы едем? – прокудахтала я, болтаясь на заднем сиденье. Машину Виктор вел очень быстро, особенно хорошо ему удавались повороты, на которых меня мотало в разные стороны.

– К людям, – лаконично ответил он.

Ну что ж, чем не ответ? В автомобильном зеркале я видела глаза Виктора, совсем другие, надо сказать, глаза. И не будь мой непривычный к водке организм таким пьяненьким, я, наверное, очень испугалась бы. Выпитая практически на голодный желудок водка и не думала выветриваться, ей было хорошо и вольготно в моем организме. Я и не старалась бороться с хмелем, эта своеобразная анестезия притупила чувство страха, и в ватных мозгах сияла одна единственная, зато твердая мысль: ехать к этим людям вместе с Виктором мне совершенно ни к чему.

Машина выехала за город, кажется на МКАД, и вскоре свернула на какое-то полупустое шоссе. Стиснув руль, будто мою шею, Виктор гнал все дальше и дальше от столицы нашей Родины. По обе стороны проносились частные дома. Виктор все сворачивал куда-то и сворачивал, пока дома не скрылись из виду, и не начался лес, со всех сторон замечательный лес повышенной дремучести. И тут мне в голову, подобно рыбке в томатно-водочном соусе, заплыла мысль, не самая, я бы сказала гениальная, зато единственно возможная. Я закрыла глаза и постаралась подумать о чем-нибудь очень и очень плохом, я имею в виду какую-нибудь пищу, а не мое положение. Особо стараться не пришлось, стоило вообразить тарелку манной каши, как мне резко подурнело, для верности результата, я украсила ее вареной свеклой и щедро посыпала сверху ненавистными арахисовыми орехами, потом поставила рядом стакан вонючего капустного сока и дело было сделано. Я страшно позеленела и выдавила сквозь сжатые зубы: